Пока Суилэ-Света потихоньку подбрасывала в разгорающийся очаг дрова, вождь давно назревшим делом подключения электричества к сушилке и будущему общежитию. Канавы уже были вырыты, и в них можно было начерно класть кабель. Правда, кирпича для выкладки кабель-канала предстояло еще дождаться. С подземными соединительными коробками он решил не рисковать. Экономия в метрах копеечная, а вот риск замыкания от проникшей внутрь грунтовой или дождевой воды очень велик, поэтому, не мудрствуя лукаво, было решено соединять линии внутри цеха, а вместо распределительной коробки использовать наружную розетку. И безопаснее так, и розетка тоже в цеху у самой двери не повредит – будет куда включать переноску.

Завинтив в стену последний саморез и щелкнув автоматом, Сергей Петрович прошел в сушилку и уже при включенном свете обошел все помещение. Кан уже ощутимо нагрелся и источал тепло. Нигде ничего не коптило и угаром в помещении для сушки дерева не пахло. Можно было принимать объект в пробную эксплуатацию.

Но прежде чем укладывать доски и брусья на стеллажи, следовало предпринять еще кое-какие действия. Для того чтобы доски и брус при быстрой сушке не растрескивались, на концах их торцы смазывают каким-нибудь не пропускающим воду составом, обычно густой масляной или нитрокраской. Делается это потому, что в противном случае с открытых концов древесных волокон вода будет испаряться быстрее, чем с поверхности древесины, что вызовет неравномерную сушку пиломатериала и его растрескивание. Первоначально Петрович планировал использовать для этой цели смолье, но до него, как известно, развитие их производства еще не дошло. Заменой смолья станет мастика из сухой глины и жира, которую надо еще приготовить, а жир для нее выпросить у Марины Витальевны.

Распорядившись поддерживать в очаге совсем небольшой огонь, Петрович направился в береговой лагерь за жиром. Женщина, как ни странно, возражать не стала и нехотя выдала трехлитровую банку со свиным смальцем. Дальне надо было растопить этот смалец и растереть его с вдвое большим количеством сухой глины, доведя консистенцию продукта до состояния густой липкой замазки, не пропускающей воду и воздух.

Растирал Петрович сам, благо делать это надо было не руками, а специальной насадкой на дрель, превращающей ее в импровизированный миксер. Поставив ведро с половиной смальца на замковый камень очага, он сперва растопил жир, а потом, сказав Алохэ-Анне понемногу подсыпать растертую в порошок сухую глину, начал взбивать дрелью получающуюся смесь. Как только масса в ведре стала достаточно густой, он прекратил это занятие и объявил аврал по укладке первого стеллажа. Дело это было тоже не простым. В нижние ряды шли доски сечением тридцать на пять (или их уже правильнее называть брусьями), каждый из которых весил около восьмидесяти килограмм. После промазки торцов, порученной Алохэ-Анне, эти брусья надо было завести в стеллаж и аккуратно уложить, выверяя вертикальные зазоры обрезком дюймовой доски. Потом, когда слой был заполнен, следовало уложить поверх него горизонтальные, тоже дюймовые, прокладки.