– И чем же это мы так приметны? Пара как пара…

– Да не вы вдвоём, а она! – разжевал ему уже я, – На таких обычно обращают внимание.

– В плащи завернёмся и капюшоны на головы оденем…

– Ага, по тёплой и бездождливой погоде! Это всё равно, что сообщать всякому встречному о том, что вы скрываетесь и не хотите быть узнанными. Разве так ведут себя люди, которым нечего бояться?

– У вас родня какая-нибудь подальше от Кордубы есть? – спросил его Володя.

– Да нет, только в Кордубе и ближайших окрестностях…

– Забирать их отсюда надо, и чем скорее – тем лучше, – уверенно заявил Васькин, – Её – в первую очередь. Куда – не знаю, но надо поскорее.

– Ну, Нирул! Ну, отчебучил! – констатировал я уже безо всякого смеха.

Римский центурион – не хрен собачий, и проблемы своей необдуманной выходкой наш молодой и горячий мастер доставил себе и нам нешуточные. Откровенно говоря – ну их на хрен, такие проблемы. Но и его понять тоже можно. Эссельта, его молодая супружница, из-за которой и разгорелся весь сыр-бор, явно того стоила. Среди юных турдетанок немало симпатичных, но и на их фоне избраннице Нирула ну никак не грозило затеряться. Будь я так сексуально озабочен, как тогда, в начале наших испанских приключений – сам бы на неё слюну пустил, и правильно парень сделал, что не показал мне её тогда. Теперь-то – при такой жене как Велия и такой наложнице как Софониба – с ума сходить, конечно, уже не стану, но понять парня – очень даже могу…

Выручать их надо так или иначе. Во-первых, Нирул – наш мастер по драгоценной чёрной бронзе, дающей клану Тарквиниев немалую часть его доходов. Хоть и не единственный уже с некоторых пор, на отобранном у Митонидов руднике ещё один есть, но и один из двух – ценный кадр, которыми умные люди не разбрасываются. Во-вторых, в своё время парень нам здорово помог – в перевооружении, а мне – так ещё и в "первоначальном накоплении капитала". Как-никак, те самоцветы, что я прихомячил тогда, подстраховывая меня, помогли мне преодолеть жабу и сделать немало весьма полезных приобретений, на которые я, не имея их в загашнике, едва ли решился бы. А в некоторых случаях – так ещё и банально купилок не хватило бы. Так что, хоть и не потрачена ещё и до сих пор их основная часть, вклад в мой "выход в люди" они – самим своим наличием – внесли немалый. Надо быть совсем уж неблагодарным скотом, чтобы сбросить такое со счёта. А в-третьих – мы в ответе за тех, кого приручили, как говорится. Нирул – мой вольноотпущенник, да ещё и мой первый раб, с владения которым началась моя местная рабовладельческая карьера, и такое тоже не забывается. Испания – не Греция и не Рим, и патронажно-клиентских отношений, обязывающих бывшего раба по прежнему зависеть от бывшего господина, в ней пока ещё как-то не завелось. Освободил – значит, освободил, и этим всё сказано. Но это, если по законам, а если по "понятиям", то и я вправе обратиться за помощью к нему, и он – ко мне. Кто же ещё окажет покровительство бывшему рабу, как не его бывший господин?