– Может, пора ему – того, несчастный случай организовать? – поинтересовался Володя за ужином, – Ведь половину войска уже до белого каления довёл, угрёбок!

– Ну, пока ещё не половину и пока ещё не до белого, – поправил я его с самым невозмутимым видом.

– Ага, пока ещё только четверть и только до ярко-оранжевого! И ещё столько же – до малинового! Тебе хорошо рассуждать, когда сам его обломал, а каково остальным? – это ему уже рассказали, как я ещё позавчера на место этого приматёныша ставил, когда тот совсем уж берега утратил. Вякнул уже и мне как-то раз не по делу, когда я взбрык его очередной одёргивал, ну я и одел на бабуина трубу – неизменно превосходный результат со всеми, промышляющими энергетическим вампиризмом. Теперь ущербный уродец меня старательно обходит, но на других, естественно, отрывается по полной программе.

– Терпи, казак, атаманом будешь, – хмыкнул я. На самом деле, конечно, и ему терпеть эту обезьяну не приходится, как и его спецназу, которого Крусей с некоторых пор откровенно побаивается, но в большом войске всегда найдутся и такие, которых можно вздрючить абсолютно безбоязненно.

– Ты же не только в трубу посадить можешь, – напомнил спецназер, – Я видел твою тренировку с виноградной лозой, да и анатомический атлас тебе твоя не просто же так с аппарата на бумагу перерисовывает, – ага, догадливый, млять! Тогда, зимой, когда я Деметрию тому ураниенутому ореховую скорлупу телекинезом вскрыл, только сам грек и понял намёк, но потом – ага, ближе к концу зимы я начал помаленьку и виноградные лозы в намеченных точках размочаливать, а Велии в натуре поручил кое-что из анатомического атласа мне на бумагу перерисовать. В умении складывать два плюс два и Володе тоже не откажешь, и аналогию виноградной лозы с той же трахеей или аортой он просёк сходу.

– Ну что ж ты такой кровожадный-то? – я подчёркнуто ухмыльнулся.

– Моим ребятам избавить мир от этого говнюка – это и случая удобного ждать, и один хрен рисковать спалиться, а ты можешь хоть прямо среди бела дня и хоть прямо у всех на глазах. Сколько ещё людям терпеть?

– Пусть ещё потерпят, Володя. Всё понимаю, но – рано.

– А чего ждать-то?

– Массовости, Володя. Каждый незаслуженно обиженный им боец – чей-то сын, чей-то зять, чей-то брат и чей-то племянник. И все они – чьи-то друзья и односельчане. И чем больше народу будет этого бабуина ненавидеть, а через него – и всю его обезьянью семейку, тем реальнее станет разделаться с ними ЗАКОННО, а это – в десять раз полезнее того "несчастного случая", которого ты от меня хочешь. Вот прикинь, войдём мы завтра в Бетику, а там – чистые ухоженные мирные городки, и на их улицах – гладкие разодетые и расфуфыренные бабы, на которых наши служивые будут пялиться во все глаза…