Легионные когорты ещё только в рыбацкие лодки грузятся – не поспела к сроку бастулонская флотилия, и приходится импровизировать на ходу, а наша легкая пехота под прикрытием кавалерии уже и лагерь строит. Лузитаны наши, хоть и ворчат недовольно по этому поводу, и плечами жмут, но глядя на турдетан с кониями, тоже участвуют – типа, раз уж все этим делом заняты, то и нам не в падлу.

– Сейчас можно было бы прямо на их плечах ещё дальше их отогнать, – заметил подъехавший Ротунд, – Зачем терять время на лагерь?

– У нас позади тяжёлая пехота и обоз, которые полностью переправятся только к вечеру, – объяснил я ему, – Вот в укреплённом лагере и заночуют. Если лёгкими силами сейчас преследованием увлечься – и сами в засаду можем попасть, на которые так горазды ваши соплеменнички, и тяжёлые войска без прикрытия оставим. Ты точно уверен, что они не именно этого от нас как раз и хотят?

– Ну, может быть, – согласился лузитан, – Но зачем тогда вообще взяли в поход эти тяжёлые войска, которые едва плетутся? Взяли бы побольше легковооружённых, и без этой обузы мы бы уже на их основные силы налетели! Вот помнишь, как вы сами тогда нас завоёвывали? Сналёту ведь нас взяли, мы и понять-то не успели, что произошло! Вот и теперь бы так же, а какой толк от этих тихоходов?

– Увидишь, Ротунд, – заверил я его, – Скоро увидишь…

22. В Бетике

22. В Бетике

– Сомкнуть "ежи"! – скомандовал я в рупор, когда отходящие конные лучники проскакали сквозь интервалы между когортами легионеров, – Сомкнуть строй! – когорты перестроились, удвоив численность шеренг и перекрыв интервалы, – Пулемёты – стрелять самостоятельно! – все пятнадцать пулевых полиболов принялись осыпать свинцовыми гостинцами атакующую наши боевые порядки лузитанско-веттонскую конницу. Лучники и пращники уже били навесом, постепенно переходя на прямую наводку, и атакующим хрен позавидуешь. Да они и сами себе уже ну никак не завидуют – передние разглядели сплошную линию "ежей", а за ней – стену фирей и щетину пик, и зрелище их, конечно, не вдохновило, но то передние, а задним за их спинами и головами того зрелища всё ещё ни хрена не видно, а в конском топоте и гвалте атаки хрен чего расслышишь, и они пока-что переполнены неподдельным героическим энтузиазмом. Одни тормозят, другие напирают, а это ж не пехота, это ж конница, а лошади слаженный напор толпой создавать не умеют, и начинается форменный бардак, который только усугубляется пулями и стрелами…

– Знаешь, чего мне сейчас хочется больше всего? – спросил Володя.

– Скорее всего, примерно того же, чего и мне, – предположил я.