Поколение же означенное, особенно пацанва, ещё и потому в Лакобригу рвётся, что там-то уж и пострелять сможет вволю. Ведь чем хороша расположенная неподалёку кузнечная мануфактура? Кроме всего прочего – ещё и тем, что на ней всё время молоты стучат, и не столько ручные кувалдометры, сколько тяжёлые механические, и к их грохоту окрестное население давно привыкло. А чуть реже грохочет или чуть чаще – кому какая разница? И пострелять, и петарды повзрывать – самое милое дело. Какому же пацану не хочется бабахнуть чего-нибудь? Так самое смешное, что послушав их, и шмакодявки этим делом интересоваться начинают. В тот раз, по весне, Юлька самолично высекла розгой обеих подружек-служанок своей Ирки – не за сам факт самоволки, на которой они тогда спалились, даже не столько за то, что к моим бегали – ага, пострелять и петарду рвануть, а по большей части за то, что и Ирку с собой прихватили – ну, типа, раз велела хозяйка за ней присматривать и от неё ни на шаг, так они и нашли выход из этой затруднительной ситуёвины, гы-гы! Во всяком случае, когда они во второй раз уже без Ирки на стрельбы к нам смылись, а та, обзавидовавшись, их застучала, влетело им за это гораздо меньше. А в этот раз, надо думать, раз с Серегой их всех отправляет, который уж точно запрещать им подобных забав не станет, а ещё и сам их возглавит, Юлька уже и на это согласна, лишь бы только Ирка побольше с моими кучковалась. А всё отчего? Чует конкуренцию! На сей раз и Аглея к мысли проехаться туда с нами склоняется, и если поедет, то уж всяко не одна и едва ли одной только семьёй, а скорее всего, и пару-тройку учениц своих с собой прихватит, в том числе и из тех, которых Юльке очень не хотелось бы там видеть. Но кто её спрашивает? Не хочешь – не смотри. То, что завалить их при досрочных ответах – не выход, она и сама понимает. Две недели они там с нашими прокучкуются или только одну – уже не столь принципиально. И эта-то из школы гетер ведь не просто так в число взятых в Лакобригу набивается, а очень даже по поводу – понимает же, что Лакобрига – ни разу не Оссоноба, там вольнее будет, и многое из того, что здесь "неприлично", там – если и не нормально, то хотя бы простительно.

Аглея ведь чего ей скачки с задранным подолом поминает? Было такое дело в последние дни лета. Мои как раз отводили душу напоследок перед школой, когда рано вставать ещё не надо, а значит, не обязательно и рано заваливаться спать, ну и скачки вечерние на морском берегу устраивали – с охраной, конечно, но та держалась поодаль и на глазах не маячила, так что ощущение свободы у пацанвы было практически полным. Ну, как мелюзга нашего современного мира редко когда откажется на мопеде или скутере вечером порассекать, так и эти – ага, на лихом ишаке. Ну и повадились мои на тех лихих ишаках галопировать, ну и этой оторве тоже захотелось порассекать, да покруче, не на ишаке, а на кобыле – ну, типа, все на детских скутерах с мопедами, а ты – уже большой и на настоящем мотоцикле. Уж как там она конюха Аглеи упросила, чтоб дал ей ту кобылу и вывести за ворота помог, история умалчивает, да и не в том суть. Суть в том, что сёдла в античном мире и мужские-то как-то не в ходу, а о дамских и вовсе никто и не помышляет, так что рассекала она на обыкновенном античном чепраке и уж всяко не по-бабьи, а как это сделаешь с длинным бабьим подолом? Ну, она и сделала единственным возможным способом. Что совсем голышом скакала – это уже, конечно, "сарафанное радио" разнесло со слов "знающих всё совершенно точно" – ага, после минимум трёх пересказов, а у меня информация из первых рук – сам всыпал Мато ремня, когда царапины от ейных ногтей на его плутоватой харе увидел. В общем, скакала она, конечно, ни разу не голышом, но – таки да, с задранным подолом и голыми ляжками на всём скаку – таки да, сверкала. А голышом – это уже позже было и уже не верхом, а когда мои купаться в море полезли. Она же сходу сообразила, что неминуемо огребёт от Аглеи розог, если с мокрой набедренной повязкой вернётся, ну и – ага, выход был очевиден. Так там даже и не это свою роль сыграло, а то, что она же постарше их, и верхние выпуклости у ней уже какие-никакие нарисовались, а это ж пацаны, им же всё интересное не только поглядеть, но и пощупать охота, вот ливиец и распустил свои шаловливые ручонки – ага, с известным результатом. Подозреваю, что не столько за сам факт, сколько за то, что без спросу. Собственно, и Аглея потом всыпала таки ей розог не за это – она даже и проверять не стала, девочка ещё ейная шаловливая воспитанница или уже нет, потому как понятно же, что чего не было, того не было, а что до репутации, так от будущей гетеры никто ведь и не ждёт репутации пай-девочки, и не один ли хрен, когда, где и с чьей помощью она с невинностью расстанется? Лишь бы без скандала и без последствий посерьёзнее. Вот голыми ляжками на скаку сверкать на глазах у посторонних, о чём кумушки доброй трети города до сих пор судачат со всё новыми и новыми "вдруг всплывшими" подробностями – это уже возмутительное бесстыдство. Не деревня, чай, а столица какого-никакого, а всё-таки приличного государства. Хотя, девку тут винить в тех сплетнях уже несправедливо, потому как это не за ней не уследили, а за кобылой ейной. Пока они купались и выясняли, что можно, а что уже нет, один из ишаков своего шанса не упустил, и уже понятно, что на следующий год в хозяйстве массилийки станет одним мулом больше. Ну а кумушки-сплетницы – они уже по ассоциации…