– Матвей, чего тут у тебя? – выйдя из дома, лениво поинтересовался Григорий, глядя, как парень треплет по гриве коня.

– Да Буян принялся Сивку задирать, а после разогнался и через плетень махнул. Сивка тут, а он с той стороны бегает и дразнит его, – с усмешкой поведал парень, перебирая пальцами гриву виновника случившегося переполоха.

– Что, вот так прям и перемахнул? – удивился кузнец.

– А чего ему, одному-то. Я-то прежде успел соскочить, еще когда Сивка в драку кинулся.

– От поганец. Довёл-таки косматого, – рассмеялся казак, знавший о своих лошадях всё и ещё немного сверху. – Ладно, пусть пока бродят тут. После загонишь. В конюшне-то прибрал?

– Давно уже, бать.

– Добре. Я тогда самовар поставлю. Хоть чаю попьём, – щурясь от появившегося солнца, решил Григорий и, с удовольствием вдохнув холодный, но уже пахнущий весной воздух, закончил: – Недолго осталось. Скоро снова начнётся.

Что именно, было и так понятно. Едва только земля просохнет и отшумят весенние дожди, настанет время сева. А значит, вся станица забудет о лени и снова примется ночевать в степи. Вышедшая из дома Катерина окинула двор быстрым взглядом и, увидев мужа, радостно улыбнулась. Легко сбежав с крыльца, она шагнула к нему и вдруг, тихо охнув, схватилась за живот.

– Ты чего, Катюша? – подскочив к ней, спросил Матвей, придерживая жену за плечи. – Что случилось?

– Погоди, Матвей, – чуть задыхаясь, попросила она. – Дай отдышаться.

– Да что такое? Сердце защемило, съела чего не то? – не унимался парень.

– Нет, – отмахнулась она. – В глазах чего-то потемнело да в животе кольнуло так, что ажно дух перехватило, – тихо призналась девушка, прижимаясь к нему.

– Давай я тебя в дом занесу, – предложил Матвей, нагибаясь, чтобы подхватить её на руки.

– Погоди, Матвей, не суетись. Всё уже, – остановила его Катерина. – Я вон там, у крыльца присяду, да посижу маленько. Хоть на солнышко полюбуюсь.

– Ладно. Но, ежели что, сразу меня зови, – велел Матвей, подводя её к лавке у крыльца.

Григорий, вскипятивший самовар, позвал их чаёвничать, и Матвей, убедившись, что ворота заперты, и лошади не уйдут, повёл жену в дом. Там уже вовсю хлопотала Настасья. Увидев ребят, она подвинула к ним тарелку со свежими пирогами и уже потянулась за чашками, чтобы налить чаю, когда Катерина, окинув стол задумчивым взглядом, встала и направилась на кухню. Настасья, окинув стол быстрым взглядом, и убедившись, что ничего не забыла, проворчала, удивлённо глядя ей вслед:

– Чего это она?

– А я, мама Настя, сладкого не хочу. Я вот огурчиков солёных поем, – смущённо улыбаясь, ответила девушка, показывая ей тарелку, полную солёных огурцов.