Подъемлем тяжкое бремя, Богом на Нас возлагаемое, с твердым упованием на Его Всемогущую помощь. Да благословит Он труды Наши ко благу возлюбленнаго Нашего Отечества, и да направит Он силы Наши к устроению счастия всех Наших верноподданных.
Имея Наше искреннее и нелицемерное желание прямым делом доказать, сколь Мы хотим быть достойны любви Нашего народа, для которого и возлагаем Мы на себя бремя Государственной власти, наиторжественнейше обещаем Нашим Императорским Словом полностью и окончательно разрешить земельный и рабочий вопросы, а также вопрос неравенства сословного, к вящему удовольствию всех представителей любезного народа Нашего.
Имея Наше искреннее и нелицемерное желание прямым делом доказать, сколь Мы хотим быть достойны любви Нашего народа, для которого и возлагаем Мы на себя бремя Государственной власти, наиторжественнейше обещаем Нашим Императорским Словом полностью и окончательно разрешить земельный и рабочий вопросы, а также вопрос неравенства сословного, к вящему удовольствию всех представителей любезного народа Нашего.
Повторяя данный Родителем Нашим и Дедом Светлой памяти Императором Александром III священный пред Господом Вседержителем обет посвятить, по завету Наших предков, всю жизнь Нашу попечениям о благоденствии, могуществе и славе России, Мы призываем Наших верноподданных соединить их молитвы с Нашими мольбами пред Алтарем Всевышняго и повелеваем им учинить присягу в верности Нам.
Повторяя данный Родителем Нашим и Дедом Светлой памяти Императором Александром III священный пред Господом Вседержителем обет посвятить, по завету Наших предков, всю жизнь Нашу попечениям о благоденствии, могуществе и славе России, Мы призываем Наших верноподданных соединить их молитвы с Нашими мольбами пред Алтарем Всевышняго и повелеваем им учинить присягу в верности Нам.
Дан в Омске, лета от Рождества Христова в тысяча девятьсот восемнадцатое, Царствования Нашего в первое. Ноября 4 дня.
Дан в Омске, лета от Рождества Христова в тысяча девятьсот восемнадцатое, Царствования Нашего в первое. Ноября 4 дня.
Мария.
Мария.
Волков закончил читать, сложил очки и убрал их в карман, затем медленно обвел взглядом зал и, встав по стойке смирно, неожиданно красивым баритоном запел:
Уже при первых строках гимна зал встал и подхватил. В общем-то незамысловатый и с точки зрения текста, и с точки зрения мелодии русский гимн (всего-то один куплет, повторявшийся трижды), подхваченный несколькими сотнями мужчин, производил сильное впечатление.
Николай посмотрел на стоявшего рядом с ним Деллинсгаузена. Барон пел вместе со всеми, и по его щекам текли слезы. Костя Попов не пел, он плакал, уткнувшись лицом в край занавеса.