В ожидании же пока Альфонсо откликнется на призыв, герцог Модены и Феррары поневоле припомнил прибывшего в Феррару некоторое время назад тайного посланника от рода Борджиа. Не от Папы Римского, а именно от Борджиа, что явно было не просто так, а с вполне понятным смыслом. Этот самый посланник ставил его, Эрколе д’Эсте, в известность, что войско под командованием Чезаре Борджиа, кардинала, а теперь и великого магистра возрождённого Ордена тамплиеров, в скором времени окажется на землях Модены, пусть и с обещаниями не чинить разорения.

Обещания… утешали слабо. Особенно учитывая то, что их редко когда сдерживали, тем более такие. Ирония же заключалась в том, что посол со схожим уведомлением прибыл и от французского короля. Только вот от слов Карла VIII и вовсе веяло серьёзной угрозой, напоминающей о «подчинись или будешь уничтожен».

Д’Эсте понимал, что сами по себе Феррара с Моденой не способны защитить себя от действительно сильного противника, будь то Святой Престол, Неаполь и тем более Франция. Вот от Милана или там Мантуи — это вполне вероятно, равно как и от Флоренции, хотя и с большими сложностями. Той, старой республики, в которой власть Медичи была сильно ограничена противоборствующими семьями. Зато теперь, когда республика стала герцогством, да к тому же Пьеро I де-факто признал себя младшим союзником владеющих Святым Престолом Борджиа, ситуация резко изменилась.

Что он собственно мог? Лишь играть на противоречиях и надеяться на то, что стены крепостей окажутся достаточно крепки, а гарнизоны в должной степени упорны, чтобы выдержать осаду, за время которой ситуация вокруг может измениться. Подойдут ли нынешние союзники, появятся ли более неотложные дела у осаждающих… или просто удастся откупиться, обойтись малой кровью. Но сейчас ситуация была иной. Ум правителя, вот уже более двух десятков лет властвующего над двумя весьма крупными по италийским меркам государствами подсказывал Эрколе д’Эсте, что сейчас разгорается действительно большая и опасная война. Его же попытки остаться в стороне хотя бы на первом её этапе могут оказаться удачными, но в то же время способны стать огромной проблемой. И вот они, первые вестники беды. Или уже далеко не первые?

— Отец! Ты звал меня и я здесь.

Герцог Феррары и Модены тепло поприветствовал сына, которого не видел со вчерашнего дня, и мановением руки приказал слугам удалиться. Разговор, что должен был состояться, совершенно не предназначался для их ушей.

— Болонья открыла ворота перед соединённым войском Борджиа и Медичи, Альфонсо. Бентивольо и их союзники в сенате лишены большей половины имущества, многие будут изгнаны за пределы Папской области. Теперь над городом развеваются два знамени.