Теперь в моих планах было вжиться в эту жизнь и хотя бы на минимальном уровне выучить немецкий язык. Моим учителем станет Грета, с которой мы уже довольно неплохо поладили, хотя она постоянно пытается привить мне свой дух национал-социализма. Я же в свою очередь пытаюсь внести в её убеждения разлад, путём приведений очевидных фактов. Пока у нас с ней ничья. Ганс перестал у нас столоваться и теперь просто присутствует в моём доме как мужчина-сосед, живущий в доме. Наблюдает за моей жизнью и сопровождает в прогулках по городу, попутно консультируя в магазине.

Берия прочел всю беседу Ирины с Гитлером товарищу Сталину вслух и положил листок с шифровкой на стол. Положил молча, ибо тут каждое его слово Сталин мог принять и истолковать по-своему. Опасная бумага.

– Ну что, Лаврентий, слышал как она меня? А ведь по идее, она правду сказала, – Сталин медленно прошёлся туда-сюда по мягкому ковру. Правду! Мы с тобой волки, и Гитлер тоже волк ещё тот. Наступил тот момент истины, когда нам стоит подумать и решить, кто мы для страны, и зачем мы за эту власть держимся. Отодвинуть войну, и уберечь страну от гибели миллионы её граждан. Это благо, – он снова замолчал на секунду, отвлёкшись на втягивание дыма из трубки. – Или сцепиться с Гитлером насмерть сейчас, когда мы знаем, что можем победить с меньшими потерями. Рано или поздно, но война всё равно будет, так может пусть лучше она будет сейчас?

– Честно говоря, Коба, я не знаю. Слишком уж велика ответственность за такое решение. Со стороны этой простой девочки, решение признать её и предоставить Гитлеру факты правдивости её слов, они на первый взгляд вроде бы выглядит человечнее и правильнее. Но что будет потом? Потом, когда Гитлер войдёт в большую силу, разгромив Англию и пройдясь со своими танками по Африке и Индии?

– Да Лаврентий, тут надо крепко думать. Если мы откажемся от неё, и пройдём эту войну, заплатив, пусть и миллионами жизней, но с гораздо меньшим числом, будет ли это оправданием последующих наших шагов после войны, которые нам даст наша победа….

{ЕНОТУ. ПРОДОЛЖАТЬ НАБЛЮДЕНИЕ ЗА ОБЪЕКТОМ. ПИСАТЬ ВСЕ ЕЁ ВСТРЕЧИ С АСТРОЙ И ГЕРАНЬЮ. КАСТОР.}

А поздно вечером в субботу на мотоцикле приехал посыльный из канцелярии Рейхстага и под роспись передал мне конверт. В нём был оторванный кусок листа всего с двумя написанными на немецком словами. Грета прочла их как – ОН ОТКАЗАЛСЯ.

Как же мне стало плохо. Это был крест на моём возвращении обратно в СССР, конец мечте обрести семью и возможная угроза всем моим родным. Почти всю ночь я плакала.