"Проклятый Куман-Ворон, да поразит тебя Аллах!" — бесился булгарский правитель.

Плюс к этому с запада уже вторглось двадцать пять тысяч русичей и их число так же продолжает расти. Каждый день к армии вторжения примыкают ватаги откровенных банд, отрядов ушкуйников и дружины мелких князьков решивших поправить свои финансовые дела за счет грабежа. Так что ожидалось, что очень скоро войско под командованием великого князя Владимирского Юрия Всеволодовича достигнет минимум тридцати тысяч человек.

"Итого в Булгарию вторгнется около пятидесяти тысяч", — сделал не хитрый подсчет булгарский хан и погрустнел еще больше.

Это была более чем существенная цифра.

Осталось уточнить, сколько может выставить Булгария, чтобы попытаться отразить это нашествие.

— Что скажешь, Шайгардан? На что мы можем рассчитывать?

— Великий хан, мне нечем вас порадовать, — поклонился командующий. — Как и прежде мы можем рассчитывать на десять тысяч тяжелой конницы и до двадцати тысяч легкой кавалерии.

Хан понятливо кивнул. Десять тысяч тяжелой кавалерии это дружинники беев и беков имеющих хорошую броню из железа и защиту7 для коней. Ну а легкая кавалерия это те же пастухи у которых в лучшем случае кожаный доспех, а то и вовсе войлочные стеганки.

— Пехота?

— Муллы хорошо постарались, великий хан, и для борьбы с неверными встало уже более пятидесяти тысяч человек и число ополченцев растет, но…

Шайгардан только скривился и пожал плечами.

Хан Ибниамин снова понятливо кивнул. Он тоже был невысокого мнения пехотного ополчения большая часть которого состояла из крестьян. Ведь мало того что у них из защиты имелись лишь щиты, а из оружия дубины да копья так они в принципе не имели никакого понимания, что такое война. Это просто неуправляемая толпа, которую в лучшем случае можно послать вперед, о каких-то маневрах можно даже не мечтать.

Про эффективность тоже можно забыть. Много крестьяне без доспехов с одними дубинами да копьями не навоюют. Один даже не самый лучший ушкуйник с легкостью справится с десятком таких ополченцев.

Единственное как можно использовать эту толпу; это чтобы она сдержала первый натиск и не побежала от первого же удара. А пока вражеская армия врубившись в ополчение завязнет, можно атаковать профессиональными хорошо оснащенными и вооруженными отрядами.

Что касается стойкости ополчения, то тут все на совести мулл. Они должны завести толпу до такого состояния религиозной фанатичности, чтобы люди перестали ценить свои жизни и бросались на врага даже будучи смертельно ранеными.

С этим вопросом Ибниамин-хан и обратился к верховному муфтию Булгарии: