– Уж порадовал, так порадовал! – сказал царь, – Да вовремя-то как: подсылы Ваньки Висковатого из Ливонии доносят, что рижские немцы подбивают иные страны свинца да меди нашим купцам не продавать! Даже датского короля уломали! Не знаю чем тебя и наградить, сам выбирай, да не скромничай – заслужил!

– Мне бы землицу в вотчину, – ответил я, – Ту, что меж Волгой и Ахтубой. Хочу попробовать там хлопок растить и сарацинское пшено, да баранов с овцами пасти и ловли рыбные держать…

– В вотчину, говоришь? – удивлённо спросил Иван Василевич, – У тебя ж есть жалованная грамота на всякие промыслы по Волге да Каме! А ведомо тебе, что по Уложению о службе, с каждых ста пятидесяти десятин пахотной земли доброй послужильца выставлять надобно? Оружного и одвуконь! Вот коли бы ты, как "гость государев", купил себе вотчину, так об оном и речи не шло.

– У кого ж её купишь, – спросил я, – Она же впусте лежит, и хозяина у неё нет.

– То верно, – сказал Иван Василевич, – А коль у меня в вотчину её просишь, спрос будет с тебя по уложению о службе. Опять же, от ногайских татар да крымских как её без воев защищать? Одной сотней тут не обойтись, служилых людей немало потребуется. Сдюжишь ли?

– Мыслю так, что сдюжу, Государь! – сказал я, – Мои люди сочли, что меж Волгой и Ахтубой чуть более трёх с полтиной миллионов четей землицы. А вот пахотной не шибко много, едва ли тридцатая часть будет. Так что выставлять мне чуть более пятидесяти дюжин послужильцев. Опять же первый год распахать всё не выйдет. Но три сотни я и в следующем году могу выставить. А в вотчину хочу взять потому, что пока хлопок добрый научимся растить, не то что десять лет, а и полвека пройти может. Может и детям моим те труды продолжить придётся.

– Добро, ежели так. В первый год выставишь три сотни на смотр в Астрахани. А ещё каждый год по две тысячи осетров добрых, трехаршинных, к моему столу поставлять велю. Сие по силам?

– И это исполню, Государь, – ответил я.

– Что ж тебе тот хлопок так сдался? – удивился ещё сильнее царь, – Добро бы шелк! А хлопок от персов привести можно.

– Можно, только мало, – сказал я, – Третий год подряд персидских купцов о том прошу, а всего семь с половиной тысяч пудов "хлопчатой бумаги" привезли. А волокна из неё, хорошо ежели две с полтиной тысячи пудов выйдет, да всё одно большая часть на ткань пойдет…

– Да к чему больше-то? – удивился Иван Васильевич.

Я демонстративно посмотрел на рынд и сказал:

– Иван Висковатый тебе верен, при нём говорить могу, а эти отпрыски боярские слишком молоды, не дай бог, во хмелю язык не сдержат, беда будет!