Ревель

– А ведь я ему говорил держать ушки на макушке. И про то, что лучше быть подальше от начальства, тоже, – Александр Васильевич Колчак взглядом испросил позволения, достал папиросу, прикурил и с удовольствием затянулся вкусным тёплым дымом. Выдохнул и продолжил. – И про то, что не нужно повторять ошибки Распутина, намекал.

– Так он их и не повторяет. Он свои собственные делает…

Разговор этот проходил в кабинете командующего Балтийским Флотом адмирала Эссена Николая Оттовича. В отличие от начальника оперативного отдела штаба, командующий сейчас сидел в своём кресле, чуть развернувшись от массивного стола, крытого плотным и тяжёлым даже на вид зеленым сукном. Взгляд адмирала был направлен в окно. Туда, где через голые рёбра замёрзших на пронзительном, стылом ветру деревьев проглядывало такое же холодное и стылое зимнее море.

– Бр-р, – передёрнул плечами Эссен. – Что бы там ни было, Распутин не Распутин, а я к давнему предупреждению отнёсся очень серьёзно. И рисковать попусту из глупой бравады – ставить под удар собственную жизнь и судьбу флота – не собираюсь!

– А всё-таки, Ваше Превосходительство, заранее прошу прощения за этот вопрос, но очень уж любопытно. Что он вам тогда такого особенного напророчил? – наклонился к столу и затушил в пепельнице окурок Александр Васильевич. Выпрямился, привычно развернул плечи.

– Ничего особенного. Сказал, что не переживу я эту зиму, если не буду следить за своим здоровьем! – смутился адмирал, закряхтел от досады на самого себя за это неожиданное смущение и разозлился. Заговорил громко, заметно горячась. – Вы только представьте себе, Александр Васильевич! Это я! Я! Адмирал Эссен! Простыну на мостике своего флагмана, подхвачу инфлюэнцу и уже не встану! Сгорю в лихорадке! Чушь какая! Бред!

Командующий с возмущением фыркнул, настолько похожий в этот момент на старого седого моржа, только что вылезшего из полыньи, что Александр Васильевич с трудом удержался от улыбки. А Николай Оттович ухватил рукой свою густую бороду, пропустил её пару раз между пальцами, стараясь этими незамысловатыми действиями скрыть досадное раздражение. Не выдержал, подхватился на ноги и порывисто шагнул к окну. С досадой отмахнулся на отодвинувшего стул и начавшего выпрямляться Колчака. Постоял, успокаиваясь и переводя дыхание. Развернулся, переместился к столу, остановился в паре шагов от собеседника и, не отводя жёсткого прямого взгляда от глаз Колчака, медленно проговорил:

– Бред. Вы меня понимаете?

– Понимаю. Но, тем не менее, вы…

– Тем не менее, я сейчас сижу в своём кабинете и разговариваю с вами, милейший Александр Васильевич. Это вместо того, чтобы сейчас находиться в море, на мостике…