Справедливое возмездие постигло в тот день оккупантов. Крупная группировка карателей во главе со смертельно раненным полковником, вывезенным позже на военно-транспортном самолете в Бобруйск, была разгромлена наголову.

На другой день вместе с комиссаром отряда Владимиром Жлобичем и разведчиком Николаем Дешевым выехал я из Стрижей в соседнюю деревню Славковичи, направляясь в сторону партизанского аэродрома. Выехали верхами: путь предстоял неблизкий — более полусотни километров по оккупированной земле. Вернуться рассчитывали в тот же день к вечеру.

На окрестных полях полным ходом продолжались уборочные работы. Сотни женщин, девушек и детишек трудились с самого раннего утра и до захода солнца. Немало среди них было и партизан. С автоматами за плечами, они были готовы в любой момент защитить безоружных селян.

Въехав на рысях в Славковичи, мы остановились у ближайшего колодца: осенний день выдался на редкость жарким, солнце припекало совсем по-летнему. Завидев нас, из стоящего невдалеке дома вышла пожилая женщина с ведром и кружкой в руках. Подошли и соседки ее в сопровождении вездесущих ребятишек.

— Доброго здоровья, сыночки! Издалека путь держите?

— От Стрижей.

Усталые лица селянок просветлели.

— Вот оно что! Стало быть, вчерашний бой в лесу — ваших рук дело?

— Выходит, так.

— Ну, спасибо… От всего села нашего спасибо! Крепко там, слышали, фашисту досталось.

Разговор наш постепенно перешел на дела и заботы крестьянские. И вот тут-то начал я замечать нечто странное. Как-то по-особому, с пристальным вниманием присматриваются женщины к нашим лошадям, переглядываясь время от времени меж собой.

— Вы, хлопчики, часом, не разведчики? — спросила наконец одна из них, что постарше.

— Нет. А что?

— Как что? — удивилась селянка. — Неужто не слыхали приказа по нашей партизанской бригаде: всех лошадей до единой, кроме тех, что у разведчиков, передать на время уборки в села. За дела ваши ратные, за геройство от чистого сердца спасибо, а коль не из разведки вы, то с конями денька на три придется расстаться…

В первый момент мы, признаться, даже опешили. Но потом нашелся Николай:

— Так тот приказ по вашей бригаде действует. А мы ведь из другой!..

— Что ж из того? — не сдавалась женщина. — Советская власть, ребятки, в нашем краю одна.

— Бульбочку-то, родненькие, мы же для вас выращивали, — добавила другая.

Селянки были правы, они радели за народное добро, за наш хлеб, выращенный долгим и тяжелым трудом. Однако и нас надо было понять: назначенная в тот день встреча на партизанском аэродроме могла сорваться. А от нее зависело многое. О том и поведали мы без утайки женщинам, твердо пообещав, что назавтра добрый десяток лошадей из отряда будет в их распоряжении на целую неделю.