Дело было как раз накануне дефолта. После дефолта настроение у них изменилось: «У кого сейчас есть такие деньги, чтобы учиться в Америке?»

Нас ждут дела в Израиле

Израильские знакомые сказали, что у них есть близкий приятель, у которого сеть языковых школ в Израиле, обучающих ивриту и английскому. Он заинтересовался идей партнерства с американской компьютерной школой. Надо с ним встретиться, переговорить. Если всё путём, возможно, он сможет обеспечить нам поток студентов для обучения с последующим поиском работы по рабочим визам.

В Израиле я прежде никогда не был. На подъем мы очень легки. Снялись все втроем, с женой и дочерью, и летом 1998 года отправились на 4–5 дней в Тель-Авив. Я – по работе, а девочки мои – на экскурсию. У нас там друзей довольно много, со всеми и не встретишься. Сняли нам друзья квартиру на улице Дизенгоф, в ней мы и жили.

Ниже – заметки о впечатлениях той поры.

«КРУГОМ ОДНИ ЕВРЕИ» Заранее приношу извинения за очевидную поверхностность моих впечатлений, полученных во время четырехдневной командировки в Израиль. Но, на мой взгляд, ценность этих заметок (если таковая вообще имеется) состоит именно в живописании увиденного, а не в его глубинном анализе, который каждый читатель волен сделать сам. За восемь лет, прожитых в Америке, мне всё никак не удавалось выбраться в Израиль. Есть время – нет денег. Есть деньги – нет времени. Есть и то, и другое – нет американского паспорта (да и никакого другого тоже нет). А в Израиле не только проживают два десятка человек из «прошлой жизни», которых хочется повидать, – притягивает сама страна с её культурой, экзотикой и стариной. Короче, не сложилось у меня раньше получить личные впечатления о Земле Обетованной, и всё тут. В начале декабря минувшего 1998 года мне позвонил из Тель-Авива некто Натан. Он организовал в Израиле довольно успешную сеть частных курсов для взрослых по изучению иврита и английского. И для детишек они тоже что-то предлагали. Натан распечатал из интернета информацию о нашей международной студенческой программе по обучению тестировщиков программного обеспечения, которую предлагал Management College of San Francisco при техническом содействии вашего покорного слуги. Когда он эту распечатку стал показывать в Израиле своим студентам, то среди них обнаружился большой интерес к учебе и работе в США (кто бы мог подумать!). Народ в Израиле сильно пуганый жульём всех рангов и пошибов. Трудно сказать, где легче стать жертвой проходимцев, в России или в Израиле. Поэтому, чтобы имеющийся живой интерес превратился в практические шаги, надо поговорить с потенциальными студентами лично и ответить на их вопросы «живьем», хотя всё равно в большей степени это действие из области «верю – не верю», нежели простое предъявление лицензий и просмотр рекламного кинофильма о нашей школе. За последние три года среди наших студентов было два десятка «русских израильтян». Причем половина из них приезжала из Канады. Они проходили обучение за пару месяцев и потом возвращались в Канаду. Вторая половина – местные «израильтяне», то есть раньше они жили в СССР, потом перебрались в Израиль, а уже оттуда – в Калифорнию. Разница между «канадцами» и «местными» видна невооруженным глазом. «Канадцы» очень мотивированы. Занимаются днем и ночью, включая праздники и выходные. Они очень успешны в поиске работы. Как правило находят первую работу в течение месяца и за очень приличные деньги. Вы встретите их в Канаде повсюду: и в Монреале, и в Торонто, и особенно в Ванкувере. «Местные» по большей части вальяжные. Еще одна интересная особенность: «канадцы» были очень успешными в израильской жизни. Практикующий врач, завуч профтехучилища, инженер по холодильному оборудованию на пожизненной государственной работе с членством в профсоюзе и так далее… Каждый из них может рассказать историю, как у всех вокруг «челюсть отвисла», когда они узнали, что так хорошо устроенный человек (олим) может вдруг эмигрировать. То есть это как правило не «колбасные» эмигранты, они руководствовались не материальными соображениями, принимая решение ещё раз кардинально сменить место жительства. Один из них недавно позвонил мне, чтобы поделиться радостью, – он получил канадское гражданство. Теперь у него три паспорта: российский, израильский и канадский. Все три ему чем-то дороги, каждый по-своему. В самом Израиле у наших потенциальных студентов есть свои специфические проблемы. Например, обучение по нашей международной студенческой программе в Management College of San Francisco (девять месяцев по 20 часов в неделю) стоит $6,000 долларов. В отличие от, скажем, россиянина или индуса израильтянин не скажет: «Ой-вэй, это же сумасшедшие деньги!» Израильтянин говорит: «Цена хорошая, но где гарантия, что, взяв полторы тысячи в задаток, вы не смоетесь с нашими деньгами?» Или другой вариант: «Если мне откажут в американской визе, где гарантия, что я получу свой задаток обратно?» Причем гарантия нужна не в виде стука кулаком в грудь («век воли не видать!»), а в виде юридически состоятельного документа. Представьте, израильтяне доверяют адвокатам и составленным ими документам! Так что проблему возврата задатка удалось довольно легко решить с помошью так называемой «адвокатской гарантии». Неискушенному читателю может показаться, что риску подвергается только тот, кто платит деньги или часть денег за обучение вперед. На самом деле и со стороны колледжа, принимающего иностранных студентов, и со стороны Соединенных Штатов как государства имеется известный риск. Многие люди и в России, и на Украине, и в Израиле, и в Армении, и в десятках других стран хотят и не могут получить въездную визу в США. Они готовы прикинуться и студентом, и женихом, и Папой Римским, лишь бы пересечь границу. То есть если человек подал заявление о зачислении в колледж и даже заплатил задаток, это вовсе не значит, что он собирается стать студентом. Многих для начала вполне устроит переход на нелегальное положение и подработка с расчетом наличными. А там жизнь покажет. Ни один аккредитованный американский колледж не хочет превращаться в «крышу» для нелегальной миграции. На практике разговаривать с потенциальными студентами оказалось еще сложнее, чем нам это виделось из Калифорнии. Они слушают меня с выражением мучительной неопределенности на лицах. Один очень симпатичный паренёк на собрании в Тель-Авиве начал выяснять, сколько времени занимают перерывы между занятиями. Он, оказывается, заподозрил, что перерывы отнимают часть учебного времени, и соответственно экономится оплата преподавательского труда. Окончательно он был потрясён, когда узнал, что мы поощряем посещение студентами занятий в других группах и не берем за это дополнительной платы. После этого паренёк демонстративно ушел с середины собрания, при этом лицо его выражало искреннее недоумение. Натан на полном серьезе прокомментировал это так: «Чем лучше ты относишься к клиенту, чем честнее ты себя ведешь, тем меньше доверия вызываешь. Тут тебе не Америка, тут к людям подход нужен. Они же не возражают, чтобы их слегка обжулили, но они хотят понимать, где и на какую сумму. А ты на этом прокололся». Оставим это соображение на совести нашего израильского товарища, но, что самое интересное, многие тут же с ним согласились. Несколько неожиданными оказались для нас представления израильтян о «возрастном цензе» для студента. Общепринятое мнение – после 45 лет человек никому не нужен. Влад, мой товарищ по институту связи, программист с двадцатилетним стажем, последние восемь лет работает в Израиле. Последние два месяца он ищет новую работу и более десяти раз побывал на безрезультатных собеседованиях. Ему открытым текстом прямо на собеседовании говорят, что в 42 года он не очень перспективен. Иногда, правда, спрашивают, не служил ли он в таком-то полку. Узнав, что не служил, разочарованно говорят: «Мы вам позвоним». Когда я без всякой задней мысли сказал, что самые «крутые» наши студенты – это люди старше 45 (как правило, они очень сфокусированы на достижении конечного результата и времени зря не теряют), то недоумение и недоверие были просто безграничными. В конце концов все «чудеса» были списаны на американские чудачества. Зажрались, мол, и куролесят: то к президенту в личную жизнь залезут, то сексуальные меньшинства специальными правами одарят, то придумают закон, по которому уже и о возрасте работника спрашивать не положено. В резюме израильтянина вы найдете и его возраст, и семейное положение, и количество детей. Еще одно сильное впечатление от четырехдневного пребывания в Израиле – масштаб употребления русского языка на улице и в сфере торговли. Услышав русскую речь в Пало-Альто или Сан-Хосе, хочется обернуться и посмотреть, кто же это тут по-русски говорит. В Израиле оборачиваться на русскую речь хочется не больше, чем на ивритскую. Через пару дней мы поймали себя на том, что в магазинах начинаем обращаться к продавцам сразу по-русски, без неуместных попыток для начала сделать то же самое по-английски. Результат таких попыток жалок и предопределен заранее. Бросается в глаза, особенно в Тель-Авиве, что автомобили в подавляющем большинстве крохотные, европейские. Как-то странно видеть четырех здоровеных мужиков в машине класса Ford Fiesta или Geo Metro. Помимо невооруженным глазом заметных проблем с парковочными местами, еще играет роль поистине сказочная дороговизна автомобилей. Малолитражка обходится израильтянину в два раза дороже, чем нам, живущим в Калифорнии. Самые сильные впечатления – это люди Израиля. Молодые и старые, мужчины и женщины, ашкеназийцы и сефарды. Много лет назад в Москве один знакомый с ужасом говорил мне: «Как можно жить в Израиле? Ты только представь себе, куда ни глянь, одни евреи!» Могу засвидетельствовать – ничего ужасного. Наоборот, такое чувство, что все вокруг если не родственники, то уж никак не меньше, чем друзья или хорошие знакомые. Восемь лет назад для получения выездных документов из СССР нам пришлось неделю отмечаться в очереди у Московского ОВИРа. Каждый день проводилась перекличка, занимавшая минут сорок. Никогда я не получал столько удовольствия от толкотни и перекличек, как тогда. На улицах израильских городов у меня возникало чувство, будто мы снова, той же очаровательной толпой, высыпали на улицы не то Стамбула, не то Самарканда, во всяком случае определенно восточного города. А эта непосредственность общения! Подходит человек, с виду должен бы говорить по-русски, но не говорит. Обращается он к вам хоть и очень дружелюбно, но на иврите. Вы ему в ответ по-русски или по-английски говорите что-нибудь типа «моя твоя не понимайт». Ваши слова его не смущают. Но и вам от иврита никакого расстройства. Так с минутку пообщаешься, ко взаимному удовольствию, и идешь своей дорогой. До сих пор не пойму, почему у израильтян при виде моей физиономии возникает желание сказать что-то на иврите. Арабы на Иерусалимском базаре обращались к нам сразу по-русски: «Што ты хошешь?» или «Покупай, ошень хороший вещ». Слухи о том, что еврей не учит иврит, а вспоминает, почти подтвердились. К концу каждого дня мы выявляли два десятка новых слов, которые к нам «прилипли» без каких либо усилий, начиная от знаменитого БЕСЕДЕР (OK) и кончая неизвестно откуда взявшимся АМУТА (non-profit organization). Жаль только, мало было времени. Командировка!