– Коллега, по поводу этой девочки уже звонили много раз. Главврач отказал. Единственное, чем я могу помочь, – это если за мной приедут и отвезут проконсультировать ребенка на месте. Может, что-то и сделаем.

Профессор согласился. Я сообщил Олегу, что должен отъехать на консультацию. Конечно, если бы был кто-то из врачей, которые давно тут работали, мне бы вряд ли удалось уйти с рабочего места для такой авантюры. Но Олег был молод…

Через 15 минут у дверей реанимации затормозил белый «Мерседес». В нем сидели молодой мужчина и девушка, очень дорого и стильно одетые. Обеспокоенные, но не напуганные. Я подумал – как хорошо держатся родители. Но это были не родители.

Парень гнал по МКАД, а девушка вводила меня в курс дела. Услышав историю, я понял, что ввязался не просто в авантюру, а кое во что похуже…

Девочка оказалась дочерью местного криминального авторитета. Естественно, непривитая. Естественно, когда она заболела, в местной инфекционной больнице был сразу же организован одноместный номер, положили маму, пропускали папу… деньги текли рекой… Но коллеги инфекционисты поняли, что не справляются. Стали звонить в Москву и нарвались на бюрократические препоны. А девочке становилось все хуже, и ее перевели в реанимацию детской больницы….

Когда мы приехали в детскую больницу, обстановка там напоминала военную. Везде стояли группками люди в кожаных куртках, под которыми угадывалось оружие. В углу плакал молодой мужик в дорогом костюме. «Отец», – прошептал сопровождающий.

Из угла вышел представительный мужчина лет 45. Он пожал мне руку и предложил пройти в реанимацию. Я обратил внимание, что он не представился, хотя даже бандитский этикет предполагает знакомство.

У дверей реанимации сидели два парня с автоматами. Они цепко взглянули на меня, и мы вошли. И здесь на каждом углу стояли и сидели бандиты. Девочка лежала в отдельном боксе. Там сидела насмерть перепуганная медсестра, в дверях стоял бледный реаниматолог.

С первого взгляда на девочку было ясно, что дело «швах». Бледное лицо, заостренные черты и брадикардия на мониторе. Уже полная поперечная блокада. Допамин немного разгонял сердце, но пробить уже сформировавшуюся блокаду он не может.

Мужик, сопровождавший меня, спросил: «Ну, как?» Я честно сказал, что все плохо. Реаниматолог смотрел на меня умоляюще и глазами показывал, что надо отойти с ним.

Мы зашли в ординаторскую – читать историю болезни. Доктор зашептал мне на ухо: «Коллега, пожалуйста, придумайте что-нибудь… они же нас просто пристрелят, если девочка умрет…»

– А что у вас – стимулятор поставить нельзя? – уточнил я.