Заслуги О.В. Соколова, а отнюдь не Понасенкова, признаны и отмечены во Франции Орденом Почетного Легиона. И местами их не поменять, даже если Понасенков обратится к Соколову на «ты».

И, конечно, комичны потуги Понасенкова предъявить себя публике эдаким барином. Но есть пословица: «вежлив как господин, дерзок как слуга». Кстати, у русских вельмож в XVIII веке была такая забава: завести себе шута, нарядить его в свои одежды и представить в таком виде гостям. Этот шут говорил дерзости и своему барину, и его гостям-аристократам, дразнил, смешил и забавлял их своими выходками, но часто был озлоблен своим положением, потому что в той среде, где он находился, все точно знали, кто тут барин, а кто — шут. Их никогда не путали!

К. им. Л.Л.Ивченко, заслуженный деятель культуры РФ

В.М. Безотосный

В.М. Безотосный

По настоятельной просьбе моих коллег хочу высказать свое мнение о Е. Понасенкове. Несколько знакомых в последнее время предлагали написать развернутую рецензию на его книгу со «скромным» названием «Первая научная история войны 1812 года». Я отказался это делать в первую очередь из чувства брезгливости. Этот человек заработал еще в юности свою репутацию. «Я Евгений — значит гений». И всегда: «Я», «Я», «Я». На 3-м курсе он уже стал академиком какой-то «академии», состоящей из его одного, что тогда казалось очень смешным, но диплом так и не защитил. Просто зашкаливающий нарциссизм и предельно низкий уровень знаний реалий наполеоновской эпохи. В свое время он стал «нерукопожагным», его негласно отлучили от научного сообщества, перестали приглашать на конференции по 1812 г. и наполеонике.

Он решил сейчас напомнить о себе после некоторого периода забвения. Выступил в роли этакого современного «Хлестакова» нынешней историографии. Для начала в своей книге облил грязью, вплоть до откровенных оскорблений, всех ведущих специалистов, занимающихся проблематикой 1812 г. Постарался зацепить любой ценой (все средства хороши) и далеко не в рамках академической полемики. Его цель была вполне очевидна: пиар, и еще раз пиар. Неважно, что пишут или говорят про него, главное — чтобы писали и говорили. Заставить обратить на себя внимание, нахамить, обругать и оскорбить ученых мужей, чтобы те начали оправдываться и вступили с ним в полемику. И тем самым признали и легализировали бы его в глазах научного сообщества как равноправного исследователя. Ведь до сих пор его таковым никто не признавал.

В XIX столетии у русских военных существовало правило: «Поступать противно тому, чего неприятель желает». Панасенков — как раз тот самый «неприятель», который не желает оставаться в рамках общегражданских приличий и академической этики. Так вот, мое мнение таково: нельзя оправдываться и даже вступать в спор с этим человеком, поскольку его первейшая задача — добиться эпатажа любой ценой, а от этого он будет получать особенное удовлетворение. Откровенному хаму нельзя доставлять такое удовольствие. Чем быстрее мы забудем эту личность, тем будет лучше для нашей исторической науки… Он не исследователь, а дилетант, пытающийся откровенно снять сливки с достижений современной историографии. Такие любят не науку в себе, а свою «выдающуюся» роль в ней, ведь он — «непризнанный гений-евгений».