Добрый мой ротмистр Василий Харитонович Щеглов дал мне на дорогу плащ, из солдатского сукна, с башлыком (капюшоном), сшитый нарочно для бивак. Пока я доехал, правильнее доплыл по грязи до Россиен, плащ этот сделался жесткий, как кора. Грязь засохла на нем на два пальца толщиною. На последней станции узнал я, что дяди моего нет в городе, но что его ожидают на другой день, к празднику, не помню какому. Станционный смотритель, знавший все городские сплетни, советовал мне заехать к богатому еврею (не помню его имени), который поставлял вино и пряности в монастырь доминиканский, следовательно, примет хорошо племянника приора, т. е. настоятеля. Я так и сделал. Здесь я должен сделать отступление для полной характеристики тогдашнего времени.

В хаосе, называемом древним польским правлением, господствовали четыре стихии, или силы, подчиняя себе ход общественных дел. Эти четыре силы принадлежали богатым панам, католическому духовенству, женщинам и евреям, имевшим в руках своих все торговые обороты и все произведения земли, единственное богатство тогдашней Польши. Влияние панов и духовенства чрезвычайно уменьшилось после падения Польши; но сила жидов и женщин, сила невидимая, сила неосязаемая, действующая скрытно, была еще весьма велика в ту эпоху, о которой я говорю. Евреи действовали умом, хитростью и деньгами; женщины подчиняли всё своему влиянию умом, любезностью и красотою. Женщин с малолетства дрессировали к интригам (по-польски na forsy), как дрессируют канареек делать разные штуки. На дворянские выборы (sejmiki), во время суждения тяжб, искатели приезжали в город с женами, дочерьми, кузинами и их приятельницами, которые везли с собою полный арсенал нежных взглядов, сладких речей и всевозможных искушений. Поляки с материнским молоком всасывали в душу рыцарское уважение, повиновение и преданность к женскому полу. Отказать в просьбе даме почиталось или совершенной дикостью, или непреклонностью Катона[1048], а как Катоны везде и всегда весьма редки, то польки владычествовали самовластно в своем отечестве.

Евреи составляли особое государство в государстве (Status in Statu). Общественные еврейские дела управлялись общинными правлениями или кагалами, которые имели между собою беспрерывные сообщения и в общем деле действовали всегда общими силами. Если надобны были деньги для общего дела, кагалы налагали подать на общины, по стольку-то с души, и в самое короткое время собирался миллион рублей или сколько было нужно. Эта денежная сила невидимо держала все в своей зависимости. Сверх того, евреи, посредством сношений между кагалами, знали все, что им нужно было знать, потому что богатые евреи по торговым сношениям с панами, а избранные хитрецы факторством выведывали все тайны, между тем как шинкари держали в рабстве слуг[1049]. Жиды никогда не переписывались чрез почту в важных делах, но всегда чрез нарочных посланцев. Газет почти не читали в Польше, не доверяя печатным новостям, и евреи заменяли газеты. Во время войны или политических переломов и борений евреи держали всегда ту сторону, от которой надеялись получить для себя более пользы. В это время Литва и все возвращенные к России от Польши провинции были для евреев гораздо прибыльнее Обетованной земли, в которой, по закону Моисееву, надлежало добывать насущный хлеб в поте чела, и потому в войне России с Наполеоном евреи держали русскую сторону[1050].