Состав русской армии был тогда следующий: Улеаборгский корпус генерала Тучкова 1‐го имел под ружьем всех чинов 11 358 человек и 20 орудий; Вазский корпус князя Голицына[1695] – 13 197 человек и 22 орудия; Абоский корпус князя Багратиона – 10 284 человека и 20 орудий; Ниландский графа Витгенштейна[1696] – 9 245 человек и 25 орудий; Куопиоский отряд состоял в ведении генерал-губернатора Старой Финляндии генерала Обрезкова и имел 1 373 человека и 12 орудий; резервной артиллерии, расположенной в Тавастгузе, было 104 человека и 28 орудий; Морского ведомства 2 917 человек. Всего 48 478 человек, в том числе 2 730 конницы и 127 орудий.

Граф Каменский, как я уже упомянул, уехал в Петербург. После него сказались больными и оставили армию генералы Тучков 1‐й, князь Голицын и граф Витгенштейн. Все они, основываясь на недостатке продовольствия и полагая число войска недостаточным для внесения войны в самую Швецию, не хотели принять на себя ответственности в столь важном деле. На место Тучкова 1‐го назначен корпусным командиром генерал-адъютант граф Шувалов, князя Голицына заменил Барклай-де-Толли, а графа Витгенштейна – генерал Багговут (правильнее Баггогевут[1697]). Главнокомандующий генерал Кнорринг, осмотревшись на месте, стал повторять то же самое, что прежде критиковал в графе Буксгевдене, т. е. отказывался от всякого действия, требуя для войска отдыха, продовольствия и одежды.

План вторжения в Швецию, утвержденный государем императором, был следующий. Граф Шувалов с 5 000 должен был следовать на Торнео, разбить остатки войска генерала Клеркера, взять его магазины и идти быстро в Умео – город, лежащий на шведском берегу, в прямой линии противу Гамлекарлеби. Барклай-де-Толли долженствовал с 5 000 челов[ек] перейти по льду чрез пролив Кваркен[1698] в Умео и соединиться с графом Шуваловым. Князю Багратиону с 20 000 человек назначалось выйти из Або и, пройдя по льду на Аландские острова, истребить находившееся там под начальством генерала Дебельна шведское войско, обезоружить жителей и идти на шведский берег. Три корпуса, соединясь на шведском берегу, должны были быстро проникнуть к Стокгольму, сжечь зимовавший здесь шведский флот и занять такую позицию, в которой можно было бы держаться и по вскрытии льда. Корпусных командиров повелено было снабдить деньгами и печатными прокламациями на шведском языке, в которых было объявлено, что русские войска вступили в Швецию не для покорения страны, но для завоевания мира, выгодного для обоих государств.

Это решительное предприятие не могло быть исполнено иначе, как зимой, когда лед надежен; но главнокомандующий представлял государю императору различные к тому неудобства, из которых главнейшим приводил недостаток продовольствия, и провел в бездействии драгоценнейшее время, а именно половину декабря 1808 года, весь январь и начало февраля следующего года. Государь требовал настоятельно исполнения своей воли; но Кнорринг решительно отказался и написал государю: «Привыкши как добрый и послушный солдат исполнять все повеления вашего императорского величества, я в долге, однако ж, признаться в недостатках моих и для того, ежели вам, всемилостивейший государь, угодно настоятельно требовать исполнения плана, то осмеливаюсь всеподданейше просить о всемилостивейшем моем увольнении от службы».