Даже не хочу сегодня видеть Зденека. Постараюсь до ухода на смену к той стороне колючки не подходить. Хотя, кажется, их со смены привозят примерно в 6 ч., так что разминёмся. А до выходных, глядишь, я остыну и что-то надумаю.

А как хочется быть любимой! Но вот вроде бы — сколько я об этом мечтала, а сейчас сама не понимаю. Когда мы гуляем вместе — мне же с ним так хорошо! А только он начал какие-то серьёзные планы строить — и вот я уже сержусь. Что за жизнь у меня? Всё не как у людей!

Валя

Валя

Ссора

Ссора

Сентябрь 1943

Сентябрьский день выдался солнечным и удивительно ветреным. Небо было по-осеннему ярко-синим, солнце слепило глаза, а сильный, но неожиданно тёплый ветер так терзал и гнул толстые ветви старой липы, что казалось, дерево сейчас взмахнёт мощными крыльями и взлетит. Совсем ещё зелёные листья срывались под порывами ветра и долго неслись над землёй, прежде чем упасть.

«Вот и наша жизнь такая, — вдруг подумалось Вале, — унёс нас ветер далеко от дома, и куда ещё унесёт, неизвестно».

Но Наташе она ничего говорить не стала. Грех жаловаться при Наташке. Валя живёт в хорошей семье, у неё даже есть друг — Тиль. И она может ходить почти везде, как все. А у Наташки вон какая тяжёлая жизнь. Только лагерь да надзиратели злющие. Впрочем, даже там, как ей кажется, у Наташи появился друг. Когда подруга, что-то рассказывая, произносит имя Зденек, у неё меняется лицо и даже голос, начинают блестеть светло-карие глаза. Валя не расспрашивала, но заметила и появившиеся недавно серёжки, и модно завитые волосы. Сегодня утром она похвалила Наташину причёску, а та небрежно ответила: «Ну, всё равно на наши заработки ничего путного купить нельзя. Вот убежали с девчонками к парикмахеру в посёлке. Герда не вредная — отпускает».

— А небо здесь осенью такое же густо-синее, как у нас, да? — вдруг сказала Наташа.

— Да, я тоже сейчас о доме подумала.

— Ты какие-то новости оттуда знаешь?

— Клаус вчера радио из Англии слушал. Под Курском было страшное сражение, и после Курской битвы наши двигаются на запад. Вчера говорили про тяжёлые бои на улицах Смоленска… А про Крым пока не говорят. Там даже боёв вроде бы нет.

Девушки шли по обочине дороги, неся вдвоём тяжёлую сумку, нагруженную картошкой, луком и огурцами. Валя радовалась про себя, что Клаус смог так щедро расплатиться с Наташей за сегодняшнюю работу.

— Господи, когда уже? Хоть бы скорее, — вздохнула Наташа. — За что нам судьба такая, а, Валь? Тоска ведь! Я, знаешь, письмо домой написала. Так и написала: «Где вы, мои любимые родные? Помните ли вы ещё свою девочку? Я теперь совсем взрослая, многое умею. Только грустно нам живётся на чужбине». Нам нельзя писать, что плохо, иначе письмо не дойдёт. Но они ведь поймут, что плохо. Ведь так, Валь?