«Война гуляет по России, а мы такие молодые», — сказал поэт. Подростки дружили, переживали первые влюбленности. Их совсем не интересовало, кто из них какой национальности, кем работают и где служат родители их одноклассников. Но внезапно эти детали стали выплывать на первый план, рождая недоумение и совсем не детские вопросы. Сами они, судя по всему, живут в Евпатории, куда враг, казалось бы, никогда не доберется. (Название города автор не приводит, но оно легко угадывается.) Тем более что, в отличие от Севастополя, где проживают бабушка и дедушка главной героини, Евпатория — не стратегический объект.

Из дневника Наташи: «Я пошла в слободку к Ольге Цорн — узнать, кто где из наших, надеялась повидать еще и Сашу Файлерта, а то с этими окопами ни о ком ничего не знаю. А там… нет никого из них. Пустые дома стоят, двери хлопают, собаки беспризорные ходят. Соседи говорят: всех немцев в 24 часа вывезли. Неизвестно куда, якобы в эвакуацию, но что это за выборочная эвакуация — непонятно. По городу ходят слухи, что по всему Крыму чуть ли не 50 тысяч немцев выселили. Я не знаю, сколько их в других районах, а у нас-то их много. В нашем классе семь человек было. И никаких известий, куда вывезли. Почему так срочно?

Сегодня спросила дядю Сережу, который в милиции служит. А он говорит: „Меньше знаешь — крепче спишь. Эвакуировали их, а куда — не приказано сообщать по стратегическим соображениям“. Спрашиваю, как же им писать-то теперь, куда? А он мне: „И не думай даже. И вообще, чем меньше ты будешь про это спрашивать, тем лучше будет тебе и семье“. Я, конечно, понимаю, что на нас напала Германия… но наши-то немцы тут при чем? Они здесь 150 лет живут. Им тот Гитлер низачем не сдался. Как-то мне плохо стало от этих новостей, даже больше, чем от войны. Свои же… не враги».

Кто свой — а кто враг? Этот коренной вопрос будет подниматься во всем своем грозном звучании и дальше.

«Много раз потом будет она (Валя. — Е. Я.) вспоминать то, что сказала мама: мы еще не раз увидим, как понятия „друг“ и „враг“, „свой“ и „чужой“ перепутываются, а может быть, и соединяются». Мама Вали до оккупации работала в детском санатории, а теперь размышляет с дочкой о тех, кто служит в госпитале, где лежат раненые немцы. Отсюда ее позиция: «Возможно, медицина — такая профессия, где нет друзей и врагов. Есть просто люди, которым сейчас плохо, и ты, медик, можешь им помочь. И тебе все равно, на каком языке они говорят и как здесь оказались».

Хотя вроде бы все предельно ясно: немцы и мы — два непримиримых лагеря, сошедшихся в смертельной схватке. Никакого сотрудничества с врагом быть не может. Коллаборационизм равен предательству.