По небу видно, что на юге и юго-востоке должны быть полыньи; быть может, таким способом мы продвигаемся к чему-нибудь лучшему. Вчера начали поход около 10 часов вечера и остановились сегодня в 6 часов утра. Последние дни не останавливаемся на обед и таким образом экономим на одной трапезе. Этот лед и этот путь пока еще не стоят лишней еды.

Чтобы использовать полностью все ресурсы, сегодня утром собрали кровь Стурревена и сварили из нее, я бы сказал, «кровяную кашу». Хотя это была лишь собачья кровь, кушанье вышло вкусное, и мы таким образом сберегли порцию нашей рыбной муки. Прежде чем лечь спать, проверили оставшийся запас патронов и обнаружили, к своей радости, что имеем еще 148 зарядов дроби, 181 патрон для винтовки и кроме того, 14 с круглыми пулями (картечь).

С таким запасом мы в состоянии будем просуществовать на льду довольно долгое время; если даже не встретится крупная дичь, всегда сможем настрелять по крайней мере птиц, а 148 птиц хватит надолго. Если же обходиться половинными зарядами, то можно сделать еще больше выстрелов. Кроме того, у нас есть четверть килограмма пороха и порядочно пуль и пистонов для перезарядки патронов. Это открытие вернуло мне хорошее настроение, а то оно пошатнулось; по правде сказать, перспективы наши казались весьма неблестящими.

Итак, мы, пожалуй, можем считать себя обеспеченными пропитанием на три месяца, а за это время куда-нибудь да придем. Кроме дичи, которую можно настрелять, мы ведь можем также ловить чаек на приманку, а кроме того, если придется круто, вылавливать из воды сачком мелких ракообразных. Легко может случиться, что мы слишком поздно дойдем до Шпицбергена и уже не застанем там судов. Ну что ж: там перезимуем. Это еще не беда.

Ведь то будет барская жизнь по сравнению с сидением среди этих дрейфующих льдов в полном неведении того, где, в сущности, ты находишься или куда тебя, собственно, несет, не видя цели, или же видя ее маячащей где-то вдали. Я не хотел бы вторично пережить все это. Мы дорого расплачиваемся за то, что один раз прозевали вовремя завести наши часы. Да, если бы нас никто не ждал дома, перспектива зимовки на Шпицбергене могла бы быть даже соблазнительной.

Я часто лежу, мечтая о том, как тепло и уютно могли бы мы устроиться там. Все за пределами этих льдов представляется в розовом свете! Но придет же когда-нибудь время, и мы из них выберемся.

Остается утешать себя поговоркой: «Ночь всего темнее перед рассветом». Правда, все дело в том, чтобы знать, насколько темна наша ночь, а то она, безусловно, может стать еще темнее. Но мы возлагаем надежды на лето. С наступлением лета положение должно улучшиться».