Сегодня, вспоминая обо всем, он и пишет из тюрьмы в кладненскую «Свободу» статью к Первому мая:

«Рабочее движение на Кладненщине в минувшем тридцатилетии проходило через разные ступени развития. Менялись организационные формы, менялись средства борьбы, и весьма часто менялись лица, стоявшие во главе движения. Единственное, что не изменилось, что везде и всегда, в каждом случае оставалось прочным, — это острое классовое чутье рабочих масс Кладненщины. Эта истина подтверждается целым рядом доказательств. Многие из тех, кому принадлежат бесспорные заслуги в организации рабочего движения на Кладненщине, не сумели там удержаться, когда захотели свернуть движение на неправильную дорогу или сами, своим поведением и образом жизни, изменили рабочим и их классовому, пролетарскому чутью. Они были отброшены в сторону. Доверие рабочего класса — это огромное богатство; но тот, кому оно было оказано, не имеет права никогда злоупотреблять им или вести себя недостойно. Если те, кому было оказано беспредельное доверие рабочего класса, обманут его, то, как по мановению руки, это доверие превратится в презрение и ненависть. У кладненских рабочих в целом здоровый организм и тонкий инстинкт. Здоровый пролетарский инстинкт кладненских рабочих подвергся тяжелым испытаниям, особенно в последнее время, после создания самостоятельной республики. И именно когда рабочие почти всех областей Чехословацкой республики временно поддались легковесным патриотическим и оппортунистическим, лжесоциалистическим лозунгам, именно тогда рабочий класс на Кладненщине с честью выдержал это испытание на классовую зрелость. Тем самым он не только уберег от оппортунистического болота себя и свои организации, но достиг того, что вскоре пролетариат и в других областях Чехословацкой республики отвернулся от лжесоциалистов и вступил на правильную дорогу классовой, непримиримой рабочей политики. Это замечательный успех. За все это — что на Кладненщине не являлось делом и заслугой каких-либо отдельных лиц, но было простым и естественным следствием здорового, неиспорченного пролетарского чутья рабочих масс, — за все это Кладно заслужило славу и ненависть. Добрую славу и благодарность пролетариата на родине и за границей, ненависть буржуазно-капиталистического класса и их прислужников вплоть до лжесоциалистов. Концентрированная ненависть всего коалиционного общества против кладненцев проявилась во время декабрьских событий. Целью этих строчек не является описание истории декабрьского движения. Но факт, что всеобщая забастовка протеста нигде не протекала так спокойно и организованно, как на Кладненщине. Именно благодаря этой организованности, спокойствию и пониманию своей цели Кладненщина была самым твердым орешком. Она вызывала наибольшую ярость реакционного правительства и сдружившихся с ним лжесоциалистических союзников. Именно поэтому Кладненщина подверглась особенно беспощадным преследованиям. А так как капиталистические реакционеры имели хороших советчиков среди людей, знающих рабочее движение на Кладненщине, то были организованы преследования в самых широких масштабах. Реакционеры приняли во внимание, что мало обезглавить движение недовольных, — нужно сломить сопротивление рабочих массовыми репрессиями. Поэтому было арестовано более полутора тысяч наших товарищей. Поэтому в обширном крае не осталось ни одной деревни, в которой бы кого-нибудь не арестовали, не заключили в тюрьму или не подвергли преследованиям; все организации и общества рабочих, все рабочие типографии и пресса, рабочие всех предприятий и отраслей подверглись репрессиям. Сеть репрессий была раскинута как можно шире, и все присяжные и добровольные загонщики и ловцы радовались богатому улову. Но ловцы слишком широко разинули рты и поэтому проглотили больше, чем могли переварить. Последствия этого должны были сказаться, и они сказались. Повсюду началась сильная рвота. В правительстве и у правых социалистов. Жертвы декабрьских преследований будут долго давить на желудки тех деятелей, которые спровоцировали и подготовили эти события. Классовое сознание кладненского рабочего класса не ослабело, наоборот, оно стало сильнее и закалилось. Заточение в тюрьму полутора тысяч участников движения на Кладненщине не означало его крушение. Наоборот, движение стало еще более монолитным. Мы сумеем отбыть срок своего заключения и верим, что вернемся. Мы знаем и убеждены, что рабочее движение не остановилось и не погибло от того, что мы выбыли из его рядов. То, что делали мы, делают и должны делать сегодня другие. Пролетарское движение, движение рабочего класса везде найдет себе нужных, необходимых тружеников и борцов. Они были в прошлом, есть и сегодня. А поэтому, товарищи, сегодня во время майского смотра мы провозглашаем из-за тюремных стен, сквозь оконные решетки, вопреки всем врагам: Да здравствует непримиримое рабочее движение! Да здравствует III Коммунистический Интернационал! Да здравствует всемирная победоносная социальная революция!»