Перед вынесением приговора он говорит:

«Так как буржуазная журналистика хочет истолковать наши заявления как бегство от коммунизма, то сегодня, в конце процесса, я считаю нужным заявить: мы — коммунисты — присоединяемся к III Интернационалу и мы уверены, что наступит социальная революция. Никакой приговор суда не в силах поколебать нашу уверенность. Наоборот, мы верим, что единственное спасение — лишь в немедленном, быстром и до конца последовательном перевороте, в замене нынешнего обреченного частнокапиталистического строя строем социалистическим».

«Так как буржуазная журналистика хочет истолковать наши заявления как бегство от коммунизма, то сегодня, в конце процесса, я считаю нужным заявить: мы — коммунисты — присоединяемся к III Интернационалу и мы уверены, что наступит социальная революция.

Никакой приговор суда не в силах поколебать нашу уверенность.

Наоборот, мы верим, что единственное спасение — лишь в немедленном, быстром и до конца последовательном перевороте, в замене нынешнего обреченного частнокапиталистического строя строем социалистическим».

Суд выносит приговор. Подсудимые признаны виновными и осуждены. Кладненцы подают апелляцию. Ждут ответа на нее и продолжают сидеть в тюрьме. Здесь тоже можно многому научиться. Нужно только смотреть и наблюдать. Взять хотя бы господина Франтишека Ветра из Либушина.

Он тоже сидит в Панкраце. Он, конечно, совершенно невинен. С ним полезно поговорить. Он поделится с вами своими общественными взглядами.

— Что вас, господа, посадили — это я понимаю, это в порядке вещей. Вы устраивали бунты. Не хотели признавать нынешний строй. Но я! Я его признавал. Я не выступал против него. Я был готов его поддерживать. И поэтому совершенно несправедливо, что меня арестовали. Ведь на нас, честных купцов, республика должна опираться. Торговля, милостивые государи, — объясняет Ветр, — это не только прибыль. Это и риск. Да, риск. Вы только подумайте, как во время войны люди ругали спекулянтов. И напрасно, господа, уверяю вас, что напрасно. Я тоже торговал, и, может быть, кто-нибудь скажет, что я спекулировал. Чепуха!

Если человек хотел торговать, действительно помочь своим ближним и что-нибудь для них достать, то ему приходилось идти на черный рынок. А если ты покупаешь на черном рынке, то должен иметь на это деньги. Массу денег. Из-под полы в долг не продают. На черном рынке все передается из рук в руки.

Вот тебе деньги, а ты давай товар. Ударили по рукам — и держи слово. Ты ни гу-гу, и я ни гу-гу. Никому нет дела, кто сколько зарабатывает. Это — торговое искусство и торговая тайна. Я тоже торговал. Когда я только начинал, у меня не было денег. Для оборота надо было достать капитал. Это тоже вопрос коммерческого таланта. Важно уметь найти кредит. Есть, скажем, люди с деньгами. Денег масса, а лежат они балластом. Как в священном писании. Получит талант и закопает его. А порядочный купец должен уметь отыскать этот зарытый в землю клад и откопать его. Я откопал. В Сланах жила одна вдова. Ее фамилии я вам не назову. Соблюдение тайны — это первая добродетель торговца.