Для страны, которая обеспечивает бронированными автомобилям и охраной любого третьеразрядного чиновника, скромный автомобильчик и небрежение со стороны спецслужб по отношению к кандидату в президенты от левых сил является предупреждением для всех, кто не разделяет взгляды экс-президентов двух традиционных партий и их протеже, призванных прийти им на смену.

Президентские семьи Колумбии – те, кто распределяют места в посольствах и серьезные административные должности – поручают всю грязную работу генералу Мигелю Масе Маркесу, директору Административного департамента безопасности, отвечающему также за охрану кандидатов. Он, в свою очередь, перепоручает ее Военной разведке. А В2 передает ее El Mexicano Гонсало Родригесу Гаче, тому самому, который уничтожил сотни активистов Патриотического единения. Для небольшой кучки представителей пожизненной, наследуемой «монархии», которая контролирует как общественное мнение, так и ресурсы государства, главы картелей представляют собой прекрасный инструмент для устранения оппозиции и позволяют не запачкаться в крови. И все это для того, чтобы сохранить за собой власть, которая будет переходить к их потомкам из поколения в поколение.

Я знаю, что Эскобар не причастен к смерти Пардо Леаля, потому что он свободомыслящий либерал, который никого не убивает из идеологических соображений. Он расправляется только с теми, кто у него крадет или преследует его в течение многих лет. Когда мы прощались, он сказал мне, что я ничего, совсем ничего не смогу поделать, чтобы изменить ход истории. Я знаю, что Пабло никогда никому не признается в своем бессилии, слабости или поражении, и понимаю, ЧТО на самом деле он хочет мне этим сказать: что он абсолютно ничего не сможет сделать при всей своей жестокости и миллиардах с объединенными усилиями государства, сил безопасности и навязчивой манией его друга и партнера уничтожить все, что хотя бы отдаленно напоминает коммунизм.

Я написала Пабло на следующий же день после возвращения. Письмо было зашифровано, и в качестве подписи я использовала одно из ласковых прозвищ, которые он для меня придумал. Я посоветовала ему не забывать об огромном влиянии, которое имеет Фидель Кастро в странах движения неприсоединения и во всем мире. Я предупредила Пабло, что в тот день, когда Кастро обнаружит, ЧТО собираются делать или уже делают его подчиненные, он расстреляет их без всяких сантиментов и, как всегда, использует ситуацию для укрепления своего имиджа. Я напоминаю, что рано или поздно ему придется бежать из Колумбии со всей семьей. Ни одна крупная держава не захочет их принять, а Кастро заблокирует ему доступ во все диктатуры третьего мира, которые выдали ему свои паспорта. Если же ему и позволят въехать, то только с одной целью: чтобы передать его в руки гринго за соответствующее вознаграждение. Если он хочет в одиночку бросить вызов картелю Кали, государственному аппарату Колумбии, Фиделю Кастро и американцам, это значит, что он потерял всякое чувство реальности и лишился здравого смысла – а его терять ни в коем случае нельзя, даже если расстался со всем прочим, – и прямой дорогой идет к самоубийству. Заканчивая письмо, я упомянула, что устала от преследований его врагов и спецслужб одновременно. Что я не хочу рисковать тем, что мне аннулируют американскую визу. Что мы перестали быть друзьями. Что я не хочу исполнять в его жизни роль наблюдателя-соучастника. Я постараюсь забыть обо всех тех причинах, по которым я когда-то давным-давно влюбилась в этого человека с сердцем льва, и с этого момента планирую стать наблюдателем-судьей.