Около миссии, вблизи от порогов, ландшафт меняется на каждом шагу. Здесь на небольшом пространстве вы видите одновременно все самое суровое и мрачное, что создает природа, и открытые луга, ласкающие взгляд сельские пейзажи. В физическом мире, как и в нравственном, противоположность впечатлений, сочетание могущественного и грозного с нежным и кротким, становится живительным источником наших радостей и душевных волнений.

Приведу здесь отдельные штрихи той картины, которую я нарисовал в другом произведении, написанном мной вскоре после возвращения в Европу[155]. Саванны около Атурес, поросшие пахучими травами и злаками, представляют собой настоящие луга, похожие на европейские; они никогда не затопляются рекой и как бы ждут руки человека, которая вспахала бы их. Несмотря на значительную протяженность, им не свойственно однообразие наших равнин.

Посреди них возвышаются группы скал, нагромождения гранитных глыб. На самом краю этих саванн, этих открытых лугов, вы видите ущелья, едва освещенные лучами заходящего солнца, овраги, где на влажной земле в изобилии растут арум, геликония, лианы, свидетельствуя на каждом шагу о диком плодородии природы.

Повсюду на уровне земли простираются голые выступы гранита, которые я описал близ Каричаны; нигде в Старом Свете я не видел таких широких обнажений, как в долине Ориноко. Там, где из недр скал выбиваются источники, в разрушенном граните укоренились Verrucaria Psores и лишайники; они накапливают там перегной.

Мелкие молочаи, пиперомия и другие мясистые растения появились на смену тайнобрачным; теперь вечнозеленые кустарники, Rhexia L. и меластомовые с пурпурными цветами, образуют зеленые островки посреди пустынных каменистых равнин.

Беспрестанно возвращаешься к мысли: рельеф этой местности, разбросанные по саванне рощицы маленьких деревьев с жесткими глянцевитыми листьями, прозрачные ручьи, прорывающие русло сквозь скалы и извивающиеся то по плодородным равнинам, то по голым выступам гранита, – все напоминает здесь самые живописные и самые пленительные уголки наших садов и плантаций. Кажется, будто среди дикого ландшафта вы видите плоды человеческого труда, следы культуры.

Но не только пересеченный рельеф местности, непосредственно примыкающей к миссии Атурес, придает ландшафту столь замечательную физиономику; этому способствуют также своей формой и характером растительности высокие горы, со всех сторон ограничивающие горизонт. Они обычно возвышаются всего на 700–800 футов над окрестными равнинами. Вершины у них округлые, как у большинства гранитных гор, и покрыты густыми лавровыми лесами.