Принимаете? Нет? Тогда вот вам предположение номер два. Пребывание в тюрьме было столь невыносимо ужасным, столь отвратительным и повседневно калечащим и потому столь эффективно наказующим, что Шокросс, несмотря на дурное прошлое и постоянно гложущее желание насиловать и убивать детей, больше никогда не захочет туда попасть и будет делать все, чтобы, не дай Бог, не вернуться в камеру. Признаю, второе предположение столь же маловероятно, сколь и первое. Но если мы не принимаем ни то, ни другое, каким образом можно выпускать подобных людей на свободу и не опасаться, что они не убьют снова?

Безусловно, существуют типы убийц, которые, скорее всего, не подвержены рецидивам. Но это не относится к серийным убийцам на сексуальной почве. Тут я вполне соглашаюсь с доктором Парком Дицем, который утверждает, что «трудно представить себе обстоятельства, при которых их следовало бы выпускать на свободу». Эд Кемпер, превосходящий по сообразительности и уму всех, с кем мне приходилось встречаться в тюрьмах, откровенно признавал, что его лучше держать под замком. Таких пугающих примеров бесчисленное множество. Взять хотя бы Ричарда Маркетта. К двадцати годам в Орегоне за ним числились драки, избиения, попытка изнасилования. И вот после неудачного сексуального опыта с женщиной из портлендского бара он изнасиловал и убил другую женщину, расчленил ее труп, скрылся из штата, попал в список ФБР особо опасных преступников и был арестован в Калифорнии. Его признали виновным в убийстве первой степени и приговорили к пожизненному заключению, но через двенадцать лет условно-досрочно освободили. Маркетт убил двоих, прежде чем его снова поймали. Скажите на милость, чем руководствовалась комиссия по условно-досрочному освобождению, когда решила, что он больше не опасен?

Не хочу ручаться за всех в ФБР или тем более за Министерство юстиции, но сам бы я скорее согласился иметь на совести заключенного в тюрьму убийцу, который, если его отпустить, может и не убить, чем, освобождая такого убийцу, рисковать жизнью невинных людей.

Таков уж американский образ мыслей: считать, что все идет к лучшему, что все поправимо и мы можем добиться всего, чего ни захотим. Я же с опытом становлюсь все большим пессимистом, особенно когда речь заходит о возможности реабилитации некоторых типов преступников. В детстве им пришлось пройти через страшные вещи. Хотя травма могла быть нанесена и в более зрелом возрасте. И что бы ни думали судьи, адвокаты и психиатры по поводу их примерного поведения в тюрьме, оно не является гарантией приемлемого поведения на свободе.