– Если Рон мертв, – заявила Никки заместителю шерифа срывающимся голосом, глядя прямо ему в глаза, – то знайте, что вы могли этому помешать.

Бергстром ничего не ответил, и Никки на тот момент это устроило, в любом случае его слова уже ничего не могли изменить.

Изложив практически все шокирующие детали происходившего в их доме, они снова уселись в машину Никки и поехали назад, в Сиэтл. Давно стемнело, высоко в небе висела луна. Обе были подавлены. Одновременно печалились и сердились. И боялись. Но, прежде всего, волновались за младшую сестру, вся жизнь которой должна была измениться, когда за ней придут сотрудники службы опеки.

– С ней все будет в порядке, – говорила Никки.

Сэми соглашалась:

– Она сильнее, чем были мы.

Всю ночь Никки ворочалась в постели, не в силах выкинуть случившееся из головы. Когда утром она поднялась с кровати, то первым делом позвонила своей единственной союзнице во времена детства – бабушке Ларе. Та не брала трубку, и Никки написала ей письмо по электронке.

«Скорее мне перезвони. Вчера я до часу ночи была в Реймонде. Служба опеки должна забрать Тори из дома сегодня в восемь утра. Мать и Дэйв СНОВА сделали что-то очень плохое! Я говорила со следователем, и Сэми тоже ездила со мной».

Тори несколько раз звонила Никки, чтобы спросить, как полиция будет действовать дальше.

– Что я должна делать?

– Просто жди, Тори.

– И сколько ждать? Я не могу здесь оставаться.

– Мы вытащим тебя. Обещаю.

Позже в этот же день Шелли позвонила обсудить с Сэми планы на ее приближающийся день рождения.

– Папа приглашает тебя покататься на серфе! – сказала она.

– Это будет здорово, – ответила Сэми, стараясь ничем не выдать предательства, которое совершила. Несмотря ни на что, ей было трудно удержаться и не предупредить мать. «Пакуй свои вещички и беги! Тебе надо убираться отсюда, мама! Они вот-вот придут за тобой».

Конечно, она этого не сделала. Еще никогда в жизни Сэми не было так страшно. Но процесс был запущен – его не остановить.