И выяснилось: нет, пеллагра не заразная болезнь!

Нужно только чуть-чуть уменьшить бедность; каких-нибудь лишних полдоллара в день на мясо и молоко и немного общественных средств на подготовку инструкторов — и пеллагра превратится в печальное воспоминание. Вот что рассказал Гольдбергер Уильяму де Клейну, озабоченному катастрофически тяжелым положением тысячных масс пеллагриков, неожиданно обнаруженных наводнением.

IV

Все это было весьма просто, но мало реально. Чем, в самом деле, могли помочь растерявшиеся работники Красного Креста этим злосчастным фермерам, толпами стекавшимся в лагеря, с кровавыми язвами на руках и остановившимся взглядом; у большинства из них было идиотски блаженное выражение лица. Больше пятидесяти тысяч пеллагриков насчитывалось в районе наводнения, в штатах Миссисипи, Арканзасе, Теннесси и Луизиане.

— Что мы можем предпринять сейчас? — спросил практичный де Клейн мечтателя Джозефа Гольдбергера, на что последний с улыбкой ответил:

— Накормите их!

Но недаром Уильям де Клейн слыл одним из практичнейших работников Красного Креста. Он хорошо знал человеческую натуру и поэтому ответил Гольдбергеру, что нельзя же в один день изменить привычную диету миллионов людей. Ради бога! Будем практичны. Давайте рассуждать здраво. Когда все эти жертвы наводнения вернутся в свои отвратительные берлоги, ведь у Красного Креста попросту не хватит денег кормить миллионы людей мясом и молоком. Ведь это же, как хотите, роскошь! С точки зрения экономики, это крайне нездоровая идея. И так далее и тому подобное.

— Ладно, — улыбнулся Гольдбергер, терпеливо выслушав до конца огорченного директора медицинской части Красного Креста. — Ладно. Не волнуйтесь. К чему расстраиваться? Прежде всего выявите всех бесспорных пеллагриков. Когда вы это сделаете, давайте им пивные дрожжи, обыкновенные пивные дрожжи в порошке, три раза в день по две чайные ложки, на воде.

Много лет назад Гольдбергеру, хотя сам он ни в малой мере не был экономистом, уже пришлось столкнуться с фактором экономической немощи своей страны, с ее экономической несостоятельностью. Он не был знаком с трюками наших экономистов. Он был всего лишь врачом. Он не знал, где взять пятьдесят центов в день для спасения миллионов людей, которые по какой-то загадочной причине чем больше трудились в поле, чем дольше простаивали у ткацких станков, тем глубже залезали в долги. Гольдбергер не был ни пророком мнимого изобилия, ни сторонником бюджета, сбалансированного за счет трудящихся масс. Он был только ученым, и в качестве такового скромно удалился в зловонный подвал лаборатории, к своим «черноязыким» собакам, у которых ему только что удалось вызвать искусственную пеллагру посредством диеты «три М».