Сева: Сейчас заграничная жизнь — частично уже пройденный этап. Но был период, когда все это находилось в будущем и когда молодой сердитый Гребенщиков писал песни вроде «Кусок жизни». Мы часто здесь говорим, когда нам попадаются стихи, о том, что поэты часто предрекают свою судьбу в стихах и, как в данном случае, в песне.

Б.Г.: Ну это обязательно, это свойство поэта.

Я был одним из немногих, кто слышал черновые варианты песен с альбома Radio Silence. Демонстрационные записи мне не понравились. Гребенщикова я давно знал и любил по его подпольному периоду, его русским песням. Там была поэзия, мистика, застрочное пространство. И вдруг — фонограмма, полная гитарных риффов, блеска, профессионализма, электроники. На фоне всего этого голос БГ выпадал из привычного мне контекста. Я не знал что сказать.

Сотрудничество с CBS дальше выпуска первого альбома не пошло. Потом фирму CBS продали корпорации Sony, которая пересмотрела старые контракты, и второй альбом Гребенщикова Radio London свернули как некоммерческий. БГ потом вспоминал:

«Спето на Radio Silence все — по неумению — довольно хило, однако песни удались, и я рад, что альбом останется нерасшифрованным иероглифом. Он достиг своей цели. Боги внимательно следили за процессом и откликнулись на сказанное».

Тогда же Борис завел полезные знакомства, определившие его работу в Лондоне на много лет вперед.

«Весной 1990 года втроем с Алексеем Павловичем Зубаревым и Сережей Щураковым мы поехали с концертом в Лондон; там неожиданно появился мой старый знакомый Джо Бойд (тот самый, который Incredible String Band, Fairport Convention, Nick Drake, да и пол-истории рок-н-ролла впридачу), отвесил пару комплиментов и сказал, что хотел бы, как сможет, помочь в записи этих песен.