Поглощенные пространством и самоотверженными усилиями армии, германцы остановили свой натиск. Они поняли, что с Россией не справиться, и снова бросились на Западный фронт. Поняли и союзники, что Русская армия без снарядов и патронов не может облегчить их положение, что блокада Дарданелл, открытие которых было гарантировано Англией, делает подвоз их невозможным, и что надо прийти навстречу России в ее отчаянных усилиях организовать подвоз через только что оборудованный Мурманск и через Владивосток. «Деловое» министерство добилось колоссальных успехов в заготовке снаряжения и завалило фронт боевыми припасами. Но было упущено из виду нечто, едва ли не самое главное.

Со школьной скамьи все повторяют известный афоризм Наполеона, что на войне дух дает 3/4 успеха, а остальное всего 1/4. Но почему-то считается, что дух этот со времен Бородина и Полтавы составляет неотъемлемую часть нашей армии, и заботятся лишь о материальной стороне дела.

Духом наполеоновской армии был его гений. Боевой клич «Vive I’Empreur’!»[132] являлся гарантией победы, так как он наполнял сердце каждого француза уверенностью в неизбежности победы – а вера горами двигает.

Дух армии основан на вере, что спасение заключается в победе, а победа зависит от беспрекословного исполнения распоряжений начальства. Пока начальство твердо и работоспособно, оно внушает полное доверие солдату своей стойкой моралью. Носители этой морали – это ничтожный процент лучших офицеров и старых солдат, которых каждый знает и кому каждый доверяет свою жизнь. А те, кто теряет голову, идут за ними, как бараны за вожаком.

Но когда и эти герои нелепыми распоряжениями, исходящими свыше от неосведомленных штабов и случайных карьеристов, гибнут во имя исполнения необдуманных приказов, тогда уже немыслимо восстановление боевой мощи. Оно так же невозможно, как исцеление копыта лошади после нарушения «белой линии»…

Чтоб спасти Париж, было пожертвовано четырьмя отборными корпусами. Чтоб дать время англичанам мобилизовать силы для занятия 50 километров по фронту, чтоб облегчить натиск на Верден, чтоб «выручить» Италию и Румынию – при полном бездействии «наших славных и доблестных союзников», как их называли «кадеты», отправлены были в пасть Молоху последние кадры бесценных солдат и офицеров, и лучшие полки обратились в аморфную массу, для которой уже не существовало ни долга, ни чести, ни знамени, ни веры… Артиллерия спасла свои кадры до конца войны, кавалерия, особенно казаки, сохранила их в значительной мере, но пехота к концу войны уже лишилась тех, кто составлял когда-то ее дух и сердце, и обратилась в толпу вооруженных людей, ничем не связанных между собою.