Его жизненный путь определила Первая мировая война. Призванный в первые же дни в 3-й драгунский Каргопольский полк, Рокоссовский прослужил в нем рядовым, а затем младшим унтер-офицером вплоть до октября 1917 г. С добровольного вступления в Красную гвардию начался его полувековой боевой путь в Советских Вооруженных Силах.

Повоевать, особенно на Восточном фронте против Колчака, довелось, что называется, через край. Константин Константинович был дважды ранен. За боевые отличия трижды удостоился ордена Красного Знамени. Он обладал отменной личной выучкой. Именно она выручила его при взятии станции Караульная, когда в бою Рокоссовский столкнулся с генералом Воскресенским, командиром одной из колчаковских дивизий. Генерал из пистолета тяжело ранил краскома в плечо, но Константин Константинович сумел, тем не менее, поразить противника сабельным ударом.

Командир эскадрона, кавалерийского полка, кавбригады — он не миновал ни одной должностной ступеньки, что для успеха последующей службы оказалось не менее важным, чем овладение теорией. А к учебе Рокоссовский, натура ищущая, творческая, тянулся всегда. В 1925 г. он окончил ККУКС — кавалерийские курсы усовершенствования командного состава в Ленинграде, а в 1929 г. — КУВНАС (курсы усовершенствования высшего начальствующего состава) при Военной академии им. М.В. Фрунзе.

«Константин Константинович выделялся своим почти двухметровым ростом. Причем он поражал изяществом и элегантностью, так как был необычайно строен и поистине классически сложен, — вспоминал его сокурсник Маршал Советского Союза И.Х. Баграмян. — Держался он свободно, но, пожалуй, чуть застенчиво, а добрая улыбка, освещавшая его красивое лицо, притягивала к себе. Эта внешность как нельзя лучше гармонировала со всем душевным строем Константина Константиновича, в чем я вскоре убедился, крепко, на всю жизнь сдружившись с ним»[245].

По словам самого Рокоссовского, на курсах он оказался под огромным впечатлением от рассказа одного из преподавателей-военспецов о немецком военном теоретике К. Клаузевице, одно время служившем в русской армии. И с тех пор стремление повседневно, усидчиво, настойчиво обогащать боевую практику глубоким изучением военной теории, образно говоря, к шашке приплюсовать Клаузевица не оставляло полководца, на какой бы ступени служебной лестницы он ни оказывался. Тем более что учеба в военной академии из-за репрессий и войны так и осталась для него мечтой, и только самообразование позволяло не отставать от требований времени.

В 1930-е гг. его рост шел последовательно — командир-комиссар 7-й Самарской кавалерийской дивизии, дислоцировавшейся в Минске (в ней командиром одного из полков служил Георгий Константинович Жуков), 15-й Отдельной Кубанской кавдиви-зии (Даурия), 5-го кавалерийского корпуса в Пскове. Еще в марте 1919 г. он вступил в ВКП(б), что в той политической действительности было важным условием служебного роста.