— заключением пожарно-технической экспертизы по дому, в котором не найдено следов легковоспламеняемых и горючих жидкостей, а также разрыва гранаты, вопреки обратным утверждениям Князева и Беднякова;

— заключением пожарно-технической экспертизы по куску древесины из дома, исключившим следы воздействия кумулятивной струи при запуске гранаты, вопреки обратным утверждениям Князева и Беднякова;

— заключением пожарно-технической экспертизы по автомобилю, исключившим уничтожение этого автомобиля с использованием бензина, вопреки обратным утверждениям Князева и Беднякова, в то же время подтвердившим утверждение Броневицкого о возгорании автомобиля от пламени гранатомёта;

— опознанием корпуса РПГ–18 Броневицким, вопреки утверждениям Князева и Беднякова;

— заключением судебно-медицинской экспертизы по Броневицкому, подтвердившим показания Броневицкого, вопреки утверждениям Князева и Беднякова.

При таком положении, признать показания Князева и Беднякова на предварительном следствии бесспорным свидетельством исследуемых событий не представляется возможным.

Более того, показания, отобранные у Князева и Беднякова на предварительном следствии, не могут быть использованы в качестве доказательств виновности подсудимых, в том числе самих Князева и Беднякова. Поскольку эти показания органами предварительного следствия получены с нарушением закона, в частности, права на защиту как Князева, так и Беднякова, что выразилось в нарушении органами предварительного следствия требований статей 46, 47, 49 УПК РСФСР, предписывающих обязательное участие защитника по делам о преступлениях, за которые в качестве меры наказания может быть назначена смертная казнь.

В совершении именно такого преступления подозревались Князев и Бедняков, когда с ними проводились следственные действия без защитника для каждого из них при наличии между их интересами явных противоречий, в связи с чем, согласно тем же требованиям уголовно-процессуального закона об обязательном участии защитника, следователь и прокурор были обязаны обеспечить участие защитника в деле как для Князева, так и для Беднякова. Однако и в дальнейшем, в грубом нарушении права на защиту Князеву и Беднякову был предоставлен один и тот же адвокат Штерн в качестве защитника и Князева, и Беднякова, одновременно защищавший каждого из них до направления дела о них в суд.

Кроме того, органами предварительного следствия было оставлено без внимания заявление Князева по поводу защитника о том, что он «боится за разглашение своих показаний». Данное обстоятельство судебной коллегией расценивается как вынужденный отказ от защитника, что и привело к нарушению права Князева на защиту.