В связи с этим появилась нужда не только в массовом порядке исправить основные певческие обиходные книги «на речь», но и с большой скоростью распространить эти нововведения по всей стране. Лучшим способом такого распространения являлась конечно же печать. Тиражирование давало возможность сразу же свести на нет многие потуги врагов Никона.

Для осуществления этих планов нужны были писцы наречного пения при Печатном дворе и умельцы печати. Царь повелел: «Павлу митрополиту Сарскому и Подонскому (Крутицкому. — К. К.), паки мастеров собрати, добре ведущих знаменное пение». В Москве удалось собрать «мастеров шесть человек» (так указано в «Извещении Мезенца»). Это были Александр Печерский — старец Чудова монастыря; Александр Мезенец — старец Саввино-Сторожевского Звенигородского монастыря; Фёдор Константинов — патриарший певчий дьяк; Кондратий Илларионов — дьякон из Ярославля; Григорий Нос — церковный дьячок; Фаддей Никитин — церковный дьячок из Усолья.

Расходные книги приказа Книгопечатного дела повествуют о том, как старец Саввино-Сторожевского монастыря Александр Мезенец расписывался за жалованье: «подённого корму по два алтына на день». Деньги он получал исправно до мая 1670 года.

Исходя из данных по этим книгам исследователями был сделан вывод, что Вторая комиссия проработала с января 1669 года по апрель 1670 года. Главным результатом работы «справщиков» стали подготовка и исправление Ирмология, который теперь надо было срочно распространять. С этой целью в течение года, до весны 1671-го, был изготовлен шрифт для печати «новых» знамён (ранее всеми исследователями предполагалось, что шрифт впервые был изготовлен в 1678 году, то есть на семь лет позднее). Участвовали в этом Иван Варфоломеев — «наборщик» (набирал готовый шрифт), а также Иван Андреев — «словолитец» (создавал сам шрифт).

Шестнадцатого мая 1671 года царь Алексей Михайлович указал: «Напечатать наречные Ирмосы под знаменем нового распеву, по заводу 2400 книг». Для того времени это был огромный тираж! Но... Ни одного печатного экземпляра данной книги по сию пору неизвестно. Однако готовые формы для печати хранились чуть ли не до XVIII века и, может быть, были известны композитору Бортнянскому, который, по всей вероятности, предполагал новое издание крюковых нот (ему приписывается уникальный документ — «Проект об отпечатании древнего крюкового пения»), Не эти ли печатные формы подвигли Бортнянского на подготовку гравированных плат с нотами его собственных духовных концертов, которые после его кончины хранила вдова, а затем выкупил император с целью материальной поддержки семьи? Впрочем, в итоге пропали и эти печатные платы. Время не щадило многое из того, что связано с историей русской музыки...