А именно:
Извещение о согласнейших пометах, Азбуку знаменного пения.
Предисловие к ним — первый трактат научного типа о пении.
Стихи, включая автобиографические. Каллиграфические списки крюковых книг. Исправления книг, многочисленные.
Вклад старца Александра Мезенца в историю российского пения неоценим. Абсолютное знание крюкового пения, опыт певчего на клиросе (возможно, с самого детства), талант, умение каллиграфа, переписчика и справщика, изобретение (или участие в изобретении) им «признаков», колоссальная и мастерская работа по переводу крюкового пения «на речь» (с «раздельноречного» пения на «наречное»), создание им нового нотного шрифта, который лёг в основу российского нотопечатания (увы, не осуществлённого при его жизни), наконец, написание им уникальной крюковой азбуки с предисловием («Извещения о согласнейших пометах, во кратце изложенных... требующим учитися пения») — выдвигают его в ряды выдающихся деятелей своей эпохи. Можно с уверенностью утверждать необходимость привлечения его имени в учебники по теории музыки для нынешних современных музыкальных школ России с кратким изложением истории древнерусской нотации и знаменного пения.
История комиссий, которые создавались в XVII веке при царе Алексее Михайловиче и патриархе Никоне для исправления древних нот и подготовки нотопечатания на Руси, одну из которых возглавлял старец А. Мезенец, даёт возможность сделать важнейший вывод. Данные комиссии работали не столько для того, чтобы утвердить и увековечить в печати знаменное пение и крюковую нотацию, а скорее даже для того, чтобы убедиться окончательно — нужно это делать или нет. Россия стояла на перепутье в сфере развития церковного пения. И в данном контексте можно сказать, что роль старца Александра Мезенца была по-своему уникальна: его можно считать не столько столпом старой, уже отживающей своё время певческой традиции, сколько мудрым знатоком традиции новой! Таким образом, «отрицательный» итог работы старца и комиссий (решение не печатать старое знаменное пение, даже исправленное «на речь») сыграл в некотором роде и «положительную» роль. Бурный расцвет церковного пения в новой нотации и в многоголосии в последующие столетия только подтверждает эту мысль.
Возвращение же имени Мезенца в широкий обиход могло бы привлечь ещё большее внимание всех, кого интересуют стены древней обители Саввы Сторожевского, где провёл он самые важные в своей жизни дни...