Или вот ещё.

«— Уж и места там, Михал Панкратыч... райская красота!..

— Как не знать, почесть кажинный год удосуживался на денёк-другой. Красивей и места нет, выбрал-облюбовал Преподобный под обитель.

— И Москва-река наша там, и ещё малая речка, “Разварня” зовётся, раков в ней монахи лучинкой с расщепом ловят. Ох, высокое место, всё видать! А леса-то, леса!., а зво-он ка-а-кой!.. из одного серебра тот колокол, и город с того зовётся — Звени-Город. Служение было благолепное, и трапеза изобильная. Ушицу из лещиков на Петров день ставили, и киселёк молошный, и каша белая, и груздочки солёные с чёрной кашей, и земляники по блюдечку, девушки нанесли с порубок. А настоятель признал меня, что купеческого я роду, племянничек Сергей Иванычу — дяденьке, позвал к себе в покои, чайком попотчевал с сотовым медком летошним, и орешками в медку потчевал».

Шмелев — неповторим. Нет, не будет уже такого языка в русской литературе! Нет уже и его «носителей», каким он был из числа первых.

Да будет ли и сам язык?..

Государева дорога: по Рублёвке — от Москвы до Звенигорода

Государева дорога: по Рублёвке —

от Москвы до Звенигорода

Дорога оттуда в Москву есть самая приятная для глаз. Н. М. Карамзин

Дорога оттуда в Москву есть

самая приятная для глаз.

Прав был историк Карамзин, писавший об этих местах. А теперь приведём его слова полностью: «Нигде не видал я такого богатства растений; цветы, травы и деревья исполнены какой-то особенной силы и свежести; липы и дубы прекрасны; дорога оттуда в Москву есть самая приятная для глаз, гориста — но какие виды!»

Историк был прав, но для своего времени.