На следующей позиции оказывается 8-стопный хорей (Х8), но этот показатель формирует Окуджава, у которого Х8 входит в тройку лидеров в данной метрической группе. У Высоцкого встречается единичный случай использования 8-стопного хорея, а у Галича Х8 отсутствует. По данным М. Л. Гаспарова, активное освоение этого сверхдлинного размера начинается в XX веке: 8-стопный хорей с членением стиха цезурами на полустишия и с использованием внутренних рифм популяризировал Бальмонт, переведя им в начале своего пути «Ворона» Э. По, а в конце — «Витязя в тигровой шкуре» Руставели[236]. Анализ показал, что Окуджава также употребляет 8-стопный хорей с внутренними рифмами:

Нам уже приходилось отмечать, что эту стиховую форму также использовал Высоцкий («Пародия на плохой детектив»). Но если у Высоцкого внутренние рифмы стали яркой приметой его стихосложения, то у Окуджавы обращение к ним, скорее, можно считать периферийным стиховым экспериментом.

Все три автора обращаются к вольному хорею (ХВ): у Высоцкого и Галича он оказывается на третьем месте, у Окуджавы — на шестом. По данным М. Л. Гаспарова, в русской поэзии ХВ характеризуется сдержанным употреблением, краткий взлёт приходится на 1890–1935 годы. Вольный хорей использовал В. Маяковский в произведениях «Товарищу Нетте», «Сергею Есенину» и др.[237] Вслед за В. Маяковским к ХВ обращаются С. Кирсанов[238], а также Л. Мартынов[239]. Рекордный показатель вольного хорея в советской поэзии принадлежит Б. Слуцкому, у которого он в два раза выше, в сравнении с Л. Мартыновым[240]. В целом же в советской поэзии вольные хореи не получили развития, и на этом фоне Высоцкий, Галич и Окуджава предстают поэтами, учитывающими экспериментальный опыт Маяковского и его последователей (ср.: «Лукоморья больше нет», «Жил-был добрый дурачина-простофиля…» Высоцкого; «Песня про несчастливых волшебников, или «Эйн, цвей, дрей!» Галича; «Осень», «Человек стремится в простоту…» Окуджавы).

Для полноты обзора укажем, что только у Окуджавы востребованы 6-стопный хорей («Песенка о Фонтанке»; «Мы стоим с тобой в обнимку возле Сены…») и 7-стопный хорей («Берегите нас, поэтов, берегите нас…», «Житель Хевсуретии и белый корабль»).

Анализ показал, что стиховая палитра хореев наиболее богата у Окуджавы, который использует 7 форм, у Высоцкого встречаются 6 форм, у Галича — только 3. У каждого из поэтов в этой метрической группе разные предпочтения: избирая лидером 4-стопный хорей, Окуджава предстаёт продолжателем классической традиции. Высоцкий и Галич, активно используя 5-стопный хорей, следуют тенденциям времени. Окуджава отражает тенденции эпохи, популяризируя редкий сверхдлинный 8-стопный хорей, развитие которого началось в XX веке. Окуджава и Высоцкий разрабатывают разностопный хорей в самых разных модификациях, демонстрируя индивидуальность на общем фоне стихосложения эпохи. Типологическое сближение трёх поэтов проявляется в использовании вольного хорея — размера, не характерного для песенной поэзии. Кроме того, представители авторской песни следуют классической традиции, сохраняя жанрово-семантические ореолы 4-стопного и 5-стопного хореев.