Именно дольники, по данным М. Л. Гаспарова, оказываются самыми популярными среди НКЛ в поэзии второй половины XX в. На этом фоне другие представители жанра проявляют индивидуальность: эта тоническая форма у Окуджавы отступает на третье место, а у Высоцкого — на четвёртое (ср. «Под копытами снег голубой примят…» Окуджавы и «Песня о звёздах» Высоцкого).

Лидером среди НКЛ у Окуджавы оказывается самая свободная тоническая форма — акцентный стих. Причём, он является одним из преобладающих размеров в метрическом репертуаре поэта (занимает IV место, уступая только наиболее популярным в русской поэзии классическим размерам: 4-стопному и 5-стопному ямбам и 4-стопному хорею). Высокий показатель акцентного стиха не соответствует тенденциям эпохи, поскольку во второй половине XX века интерес к этой форме падает. Как отмечает М. Л. Гаспаров, сферой употребления этого неклассического размера являлась народная говорная поэзия (свадебные приговоры, балаганные зазывания и др.): свободное чередование междуударных интервалов способствовало воплощению прямого потока разговорной речи. Такую же роль акцентный стих выполняет у Маяковского, с именем которого в русском стихосложении связано развитие этой тонической формы. У Маяковского метрическая свобода акцентного стиха усиливается графически за счёт дробления строк на подстрочил, что приводит к появлению говорных интонаций. Наш анализ показал, что Окуджава опирается на опыт своего предшественника, поскольку в половине произведений, написанных акцентным стихом, он использует «лесенку» («Журавли», «Лес таинственный лиственный…», «Много ли нужно человеку…», «О дроздах», «Валины экзамены», «Отечество моё» и др.):

Нам уже приходилось отмечать, что у Высоцкого акцентный стих занимает второе место среди НКЛ, и поэт также активно использует «лесенку», что является следствием влияния Маяковского[252] («Причитания гусеницы» и др.). У Галича акцентный стих также встречается достаточно часто — находится на третьем месте среди НКЛ («Это вовсе не дом — Храм!»). Таким образом, вызванные свободным чередованием ударных и безударных слогов разговорные интонации являются востребованными в авторской песне.

Первое место у Высоцкого среди неклассических форм занимает тактовик («Сначала было Слово печали и тоски…», «Песенка про Козла отпущения»). У Окуджавы он оказывается на втором месте («Песенка о московском метро», «Отрада»), а у Галича отступает на четвёртое («Плясовая»). Тенденциям времени в большей мере здесь следует Галич, так как активное использование тактовика не свойственно поэзии советского периода — этот размер «не удержался в метрическом репертуаре»[253]. А Высоцкий и Окуджава, часто обращаясь к тактовику, проявляют индивидуальность.