— Что, ты, сынок! — вздыхала она. — Как же я без Чепухино. И хата там, и земля наша, и могилки родимые. Работа також держит. Здесь у тебя и делать нечего. А я без работы не могу. Не работают только мертвые... Ты уж позаботься о братьях, сестрах. Им оно нужнее...

Вот и сейчас, в первом после долгой разлуке письме, мать спрашивала о братьях. Что сказать? Воюют братья, пишут друг другу письма. Павла не видел давно и даже не знал, что тот наблюдал за ним издалека несколько месяцев назад. Генерал Ватутин инспектировал одну из дивизий, где в строю артиллеристов стоял его брат, наводчик Павел Ватутин. Старший брат с любовью и гордостью смотрел на младшего, но постеснялся даже товарищам сказать о своем близком родстве с командующим. Николай Федорович же, не зная этого, просто уехал в другую дивизию. Брат Семен сообщал, что служит в танковой бригаде на одном с ним фронте. Но пока братья списывались, выбирали время для встречи, Николая перевели на другой фронт. А вот Афанасия видел. Получив после излечения в госпитале краткосрочный отпуск, он заехал на двое суток к брату. За крепким чаем, хорошим ужином, быстро организованным Митей Глушаковым, братья просидели всю ночь. Вспоминали родителей, сестер, которых война собрала под крыло матери. Афанасий показал изрезанное рубцами предплечье, где еще сидел осколок, и Николай Федорович чувствовал, как комок подкатывает к горлу. После памятного падения в голодный год с дерева Афанасий хорошим здоровьем не отличался, но сейчас тянул суровую лямку сапера. Что это такое — генерал знал. Под огнем неприятеля, в ледяной воде держать на своих плечах бревна строящегося моста или на ощупь рыскать по напичканной минами нейтральной полосе... Как хотелось ему тогда предложить Афанасию место в штабе, но не повернулся язык, ибо был уверен — откажется брат. Так и написал матери, не скрывая ничего. А та в ответ только попросила: «Ты уж последи за ними, Коля».

Когда Николай Федорович увидел первые дома родного Чепухино и на косогоре хату деда Григория, слезы невольно навернулись на глаза. В хате его конечно не ждали. Вера Ефимовна сидела за ткацким станком, Матрена стрекотала на швейной машинке. Средняя сестра Дарья — счетовод колхоза — что-то писала, приткнувшись у лучины. Лена подметала пол. На печке звенели детские голоса, поблескивали глазенки ребятишек. В хате расположились остановившиеся на постой солдаты. Вот они-то и подняли суматоху при виде вошедшего в комнату генерала. Сестры заголосили в один голос, кинулись обниматься. Николай с трудом отбился от них и шагнул к матери. Вера Ефимовна обняла сына, и слезы обильно потекли по ее коричневым морщинистым щекам.