– Вот, – сказал человек, протягивая бумаги чиновнику Пенсионного фонда, – посмотрите! Я – тот умерший господин и, как видите, все еще нахожусь в добром здравии.

– Вижу, – соглашаются в окошке. – Наверное, какая-то ошибка.

– Конечно, ошибка! Надеюсь, вы ее быстро исправите.

Француз убрался восвояси в полной уверенности, что уладил недоразумение. Однако и в следующем месяце пенсия не поступила. Явившись в то же окно, он, уже не стесняясь в выражениях, просит объяснить ему, что происходит.

– Ничего особенного, – отвечают ему без всякого сожаления. – Мы не можем исправить эту ошибку самостоятельно, даже если вы принесете сотни документальных свидетельств того, что вы все еще живы. Вы обязаны связаться с той организацией, которая прислала нам уведомление о вашей смерти. Мы сможем восстановить вам пенсию только после того, как получим от них письменное указание.

– То есть самостоятельных решений вы не принимаете?

– Нет, не положено.

– А пенсия мне – живому – положена!

– Докажите, что вы живы, согласно требованиям, – и получите свою пенсию. И не надо так нервничать!

А как тут не нервничать, если ты явился на собственных ногах, стоишь, говоришь, дышишь, даже кричишь и требуешь, показываешь бумаги, а тебе сообщают, что все это не имеет никакого значения, потому что есть сообщение о твоей смерти, которому обязаны подчиняться.

Не лучшим образом обстояли дела и на контрольно-пропускных пунктах между странами, когда Европа была еще не объединенной. В начале восьмидесятых после одного из турниров в Югославии меня пригласили на открытие шахматных соревнований в Италии в очень популярном и приятном когда-то курортном местечке Абано-Терме с прекрасным климатом и чудесной кухней. Предложение было заманчивым, но я не представлял, каким образом его осуществить: ни билетов, ни визы, ни официальных бумаг. Но приглашающая сторона оказалась настойчивой: визу оформили в посольстве Италии в Белграде и самолетом доставили в Любляну, где меня уже ожидали машина и компания для путешествия. Довольно быстро мы домчали до границы с Италией, где сонный от южного солнца пограничник лениво продемонстрировал нам жезлом жест, разрешающий проезд. Но водитель машины был чрезвычайно законопослушным, притормозил и показал пограничнику, что в автомобиле не только югославы. Никакого впечатления на офицера это признание не произвело. Он снова махнул: «Проезжайте!»

– Точно? – вскидывает брови водитель.

– Точно, – безразлично кивает итальянец.

В этот момент мой офицер по безопасности – Володя Пищенко, – решив помочь растерянному шоферу, высунул из окна наши паспорта и протянул пограничнику, которому теперь уже ничего не оставалось делать, как посмотреть документы настойчивых путешественников. Он пролистал паспорта, покачал головой и вынес вердикт: