Прямо перед началом церемонии мне пришла в голову печальная мысль, что еще ни одна невеста не была столь мало озабочена своим подвенечным нарядом. Ни белого платья, ни фаты. Я была одета в обыкновенную юбку и блузку, на голове красная бархатная шляпка, и у меня не оказалось времени даже для того, чтобы сполоснуть руки и лицо. Этот факт рассмешил нас обоих.

Вяло прошла церемония, и нам осталось преодолеть послед-нее препятствие. Так как Пег по-прежнему находилась в невменяемом состоянии, мы решили ехать в Торки, остановиться там в «Гранд-отеле» и провести Рождество с моей мамой. Но сначала надо было, конечно, позвонить ей и рассказать обо всем, что произошло. Соединиться с Торки оказалось невероятно трудно, а разговор не принес особого счастья. Дома оказалась Мэдж, которая реагировала на мое сообщение весьма раздраженно:

— Так огорошить маму! Разве ты не знаешь, что у нее слабое сердце! Ты совершенно бесчувственная!

Мы втиснулись в переполненный поезд и к полуночи добрались до Торки, в отеле нам удалось добиться комнаты с телефоном. Меня по-прежнему не покидало чувство вины: мы причинили всем столько беспокойства и огорчений. Все, кого мы любили, были недовольны. Я предавалась этим печальным размышлениям — в отличие от Арчи. Не думаю, чтобы он хоть на мгновение задумался, а если и да, то вряд ли хоть сколько-нибудь озаботился: жалко, конечно, что все огорчились и всякое такое, но что же поделаешь? В любом случае, мы поступили правильно, он не сомневался в этом. Но была одна вещь, которая действительно волновала его. Выходя из поезда, он с заговорщической миной показал мне еще один предмет багажа.

— Я надеюсь, — сказал он новобрачной, — что ты не рассердишься.

— Арчи! Но ведь это же дорожный несессер!

— Да, я не вернул его тогда. Ты ведь не рассердишься, правда?

— Нет, конечно, — рассмеялась я, — я даже очень рада.

Так получилось, что во время путешествия — можно сказать, свадебного — с нами оказался дорожный несессер. У Арчи вырвался вздох облегчения. Он в самом деле боялся, что я рассержусь.

Если день нашей свадьбы ознаменовался чередой боев и серией ссор и споров, то Рождество принесло благословенный покой. Всем хватило времени, чтобы оправиться от неожиданности. Мэдж встретила нас со всей нежностью, забыв, как осуждала меня; мама преодолела свои сердечные недомогания и была счастлива вместе с нами. Надеюсь, что Пег тоже пришла в себя (Арчи заверил меня в этом). Так что мы сполна насладились веселым рождественским праздником.

На следующий день я отправилась с Арчи в Лондон и попрощалась с ним, — он уезжал обратно во Францию. Нам предстояли шесть месяцев разлуки.