— Чем вы мыли раковину в кладовой? Там чудовищный запах!

Он гордо указал мне на бутыль:

— Первоклассное дезинфицирующее средство.

— Здесь не госпиталь, — закричала я. — В следующий раз вы еще выстираете простыни с карболкой! Вымойте сейчас же раковину горячей водой с содой, если она у вас найдется, и выкиньте вон эту гадость!

Я прочитала ему целую лекцию о дезинфицирующих средствах: если они уничтожают бактерий, это обычно означает, что они так же вредны для человеческой кожи, полнейшая чистота без всякой дезинфекции — это в сто раз лучше.

— Микробы отличаются живучестью, — сказала я ему. — Слабые дезинфицирующие средства не берут сильных микробов. Они процветают даже в растворе карболки.

Моя речь не убедила его, и он продолжал пользоваться своей ужасной смесью всякий раз, когда был уверен, что меня нет дома.

Чтобы подготовиться к экзамену, мне, как мы договорились, надо было немножко поучиться у настоящего фармацевта. Один из главных фармацевтов Торки оказался настолько любезным, что разрешил мне приходить к нему по воскресеньям и получать нужные инструкции.

Я явилась, смиренная и трепещущая, — я жаждала учиться.

Впервые оказаться в аптеке по ту сторону прилавка — это своего рода открытие. Мы, любители, с предельной тщательностью наполняли пузырьки лекарствами. Если доктор прописывал больному двадцать граммов углекислого висмута, тот получал ровно двадцать граммов. Конечно, мы поступали правильно, но нет сомнений, что каждый фармацевт, оттрубивший свои пять лет и получивший диплом, знает свое дело точно так же, как хороший повар — рецепты блюд. Повар на глазок бросает все, что нужно для их изготовления, совершенно доверяя себе и ничуть не заботясь о точном соблюдении пропорций. Конечно, употребляя яды или наркотики, фармацевт действует осторожно, но безобидные вещества идут в ход без особых тонкостей. То же самое относится к красителям или придающим более приятный вкус ингредиентам. Иногда это приводит к тому, что пациент приходит обратно и жалуется, что в последний раз его лекарство было совсем другого цвета.

— Оно всегда было темно-розовым, а не бледно-розовым.

Или:

— У него совсем другой вкус: мне прописывали перечно-мятную микстуру — у меня была вкусная перечно-мятная микстура, вовсе не противная, сладкая, а не эта гадость.

Ясно, что вместо перечно-мятной настойки в микстуру влили воду с хлороформом.

Большинство пациентов в нашем университетском госпитале, где я работала в 1918 году, были на редкость придирчивы к вкусу и цвету получаемых лекарств. Вспоминаю старую ирланд-ку, которая просунула в окошко руку со смятой полукроной и попыталась всучить мне ее, бормоча: