Что касается Гарри, то я сомневаюсь, что он будет продолжать делиться своими страданиями с миром, за исключением тех случаев, когда это вызовет ответ, в котором они оба нуждаются. Он, несомненно, задействует другие струны для своего смычка, когда будет петь за ужином и играть мелодию, которую захотят услышать его поклонники и поклонники Меган. Вы можете сколь угодно часто делиться своим горем - но это лишь до тех пор, пока оно не наскучит. Более того, горе Гарри объясняет только часть его проблем с психическим здоровьем, как сказал мне один член королевской семьи: «Гарри винит в смерти своей матери то, что не имеет к ней никакого отношения. Он не слишком умен, и дело в том, что Диана испортила его с самого начала, совершенно избаловав его. Она отказывалась признавать его место в существующем порядке вещей, так же как и свое собственное. Многие из его глубинных проблем были вызваны этим отсутствием границ. Он никогда не будет здоров, пока не посмотрит фактам в лицо. Лично я не думаю, что у него хватит мозгов [чтобы сделать это]». Есть, конечно, и другой взгляд на наследие Дианы. Поощряя Гарри верить в то, что он, как человек, был особенным, она освободила его от рабства положения и позволила ему функционировать вне королевского мира. Потребовалось влияние Меган, чтобы показать ему, что он может создать свою собственную платформу за пределами королевского мира. Он был вдохновлен своей матерью, теперь также своей женой, и он оставит свой след в мире так, как никогда не смог бы сделать без их участия.

Тот поворот, который Гарри совершил под влиянием Меган, весьма поучителен. До встречи с ней и до обретения такой силы под ее руководством, что теперь он ощущает себя способным изменить мир, у него была некоторая неуверенность в себе, рожденная осознанием того, что он не был гением. Благодаря ее уверенности в себе и ее убеждению, что он не должен позволять себе быть «ограниченным» всем тем «бредом, в который его приучили верить», он, кажется, избавился от этих запретов и теперь принимает ее теорию, что они оба намного умнее, чем нытики, которые проповедуют осторожность и ценность границ. Они верят, что единственное, чего они должны бояться, - это самого страха, и поскольку каждый из них бесстрашен по-своему, вместе они составляют комбинацию, внушающую страх.

Беспредельность, которую разделяют Гарри и Меган, должно быть, очень волнительна. Она может привести к некоторым удивительным перспективам для них, достойным рассмотрения. В отличие от Гарри, представления о безграничности прививались Меган с раннего возраста. Она была воспитана в убеждении, особенно ее отцом, что она - сила, с которой следует считаться, и что она имеет право, рожденное не рангом или привилегией, или даже талантом или достижением, но ее правом «иметь голос» в силу того, что она является самой собой. Очевидно, она знает свои сильные стороны, большая часть которых связана с решимостью, а не с образованием или даже осведомленностью. Бесспорно, ее сильные стороны значительны. Критики, такие как Джина Нелторп-Каун [подруга Меган], предполагают, что она, возможно, настолько злоупотребляла ими, что они превратились в слабости. Меган дала волю своему желанию править, контролировать, принимать решения, добиваться своего без согласия других, когда они стоят на ее пути или не согласны с ней, как она демонстрировала снова и снова с тех пор, как вышла замуж за Гарри и решила атаковать королевский институт, с тем чтобы победить его на его собственной территории. Она твердо убеждена, что ее путь - самый лучший, что она имеет право на то, чего хочет, только потому, что имеет на это право, будучи личностью, которой является, и что тем, кто стоит на ее пути, не следует позволять одерживать верх. Это женщина, которая обладает полной властью, которая является грозным союзником, как и противником, которого нельзя недооценивать. Ее критики говорят, что она балансирует на грани мании величия, что она поощряет Гарри стать более сильным. Это полезно для него, и ему не хватает ее контроля или интеллектуального мастерства и поэтому он будет подвергаться большему риску, чем она. Какими бы мощными ни были их силы, они нацелились слишком высоко, чтобы оставаться в безопасности.