Д. Цензор (презрительно): Раз умные, а сто раз глупые.

Чуковский (утешая): Конечно, с вами этого не случается! Вы и один раз не станете изменять самому себе! У вас такая определённая поэтическая фигура, что нельзя отличить ваших последних стихов от тех, которые вы посвящали своей няне в возрасте до четырёх лет. Удивительная неизменяемость!

Цензор: Хотя я вас и не понял, но прошу оставить меня в покое; я ведь видел, как Вы в «Вене»… А ещё – Критик!

Соллогуб: А! Я вижу к нам пожаловал г-н Измайлов87… Чую, вы, наверное, угостите нас чем-нибудь, так сказать, новеньким и приятным!

Критик Измайлов (выходя на середину): Здравствуйте, здравствуйте, милые люди! Если позволите, то я, пользуясь вашей любезностью, представлю вам мою Литературную труппу и покажу вам в её исполнения туманную картину, изображающую довольно наглядно и не туманно – Суд современного Париса, где в роли последнего движется критик-публицист, а в роли богинь – различная современная литература… Итак, если позволите!..

Соллогуб: Пожалуйста, пожалуйста! Мы всегда рады – видеть справедливый суд, – а в данном случае – даже заинтересованы в нём!

Измайлов: Прекрасно! В таком случае прежде всего – представляю вам:

Господа богопризывники! Очень милые люди! Прошу любить и жаловать!.. Они будут изображать Юнону! [Бердяев, Мережковский и Розанов88 раскланиваются и исчезают за экраном.]