Пятое: Отречение священника Лосева от свидетельской подписи. Разноречивые показания Лосева не могут поколебать подлинности завещания, потому что при первоначальном допросе, произведенном Лосеву в присутствии Елецкого уездного суда, при начальнике губернии, жандармском штаб-офицере, члене гражданской палаты и духовном депутате, он, Лосев, добровольно и не принужденно утвердил на письме, что предъявленное ему в том присутствии составленное в январе месяце 1841 г. от имени покойного Викулина духовное завещание подписано его, Викулина, рукою и ему было предъявлено им лично, причем он видел и нашел его, Викулина, в здравом уме и твердой памяти, почему и свидетельская на оном завещании подпись сделана его рукою по личной просьбе завещателя Викулина. Показание это, подписанное самим Лосевым и удостоверенное подписями всех вышеозначенных чиновников, заслуживающих полное доверие, отстраняет дальнейшее отречение того Лосева. Впрочем, и в самых уже отрицательных показаниях его, при внимательном соображении их, обнаруживается только сомнительная дву смысленность, свидетельствующая в пользу завещания; ни в одной бумаге он не назвал свидетельской на завещании подписи ложной и подписи не его руки, но не признает ее своею потому единственно, что завещания, писанного в январе месяце 1841 г., он в то время не свидетельствовал, а подписывал в мае месяце 1841 г. завещание, будто бы составленное в том же месяце. Подобное завещание, составленное Викулиным в мае месяце не в 1841 г., а в 1840 г., засвидетельствованное тем же Лосевым и прапорщиком Салтановым, хотя и оставленное без действия, но сходное в содержании с завещанием 1841 г., представлено к делу для доказательства, и по сличении обоих завещаний подписи под ним Викулина и Лосева признаны во всем сходными и не имеющими никакой разницы. Сличение подписи несовместно только с явочным порядком, но при судебном рассмотрении всякого акта, оспариваемого в подлинности, не исключая и завещания, составляет по 2355 ст. доказательство несомнительности акта, а при отсутствии извета на подлинность завещания закон дозволяет иногда свидетельствовать акт, даже и без спроса свидетелей (ст. 873); допустить же наилучшего свидетеля в неопределительные объяснения, противные сделанному им письменному удостоверению, не только опасно, но и противно всегдашнему правилу законодательства охранять неприкосновенность последней воли завещателей, принимая спор не иначе, как с ясными и положительными доказательствами.

Шестое: Отвод свидетеля Кустаревского. Противная сторона отводит свидетельство его тем, что он был прежде под судом за злоупотребление по службе и впоследствии занимался делами Викулина, но как в первом случае Кустаревский освобожден от ответственности по Всемилостивейшему манифесту и не осужден, а второй случай не подходит к разряду препятствий, исчисленных в 875 ст. X т., то отвод Кустаревского не заслуживает никакого уважения; а если принять в соображение совершенное доверие к нему завещателя, доказанное по делу письмом, которым он, Викулин, просит у Кустаревского совета к ограждению второй жены завещателя от враждебных намерений детей первого брака, то показанию Кустаревского следует дать полную и несомнительную веру.