– Я не знал, что вы левша.
На что последний возразил:
– Это только {со вчерашнего дня, так как} вчера у меня отняли правую руку.
Но не подлежит сомнению, что Грот был перемещен по инициативе Чевкина.
Торжественный въезд Царской Фамилии из Петровского дворца{587} в Москву я видел из окна какого-то дома на Тверской улице; русское дворянство при этом везде не отличилось: представителей его было мало, и те ехали верхом на плохих лошадях и сами были плохо одеты в мундирах, – право ношения которых они получили при выходе в отставку, – довольно потертых.
В самый день коронования я был на выходе во дворце. Государь и Государыня прошли мимо собравшихся во дворце с грустными лицами и очень заплаканными глазами. Во время коронования корона упала с головы Императрицы, что принято было за дурное предзнаменование.
Графиня К. П. Клейнмихель была в числе четырех статс-дам, которые прикалывали корону на голове Императрицы; не знаю, почему ее, более чем других трех, обвиняли в том, что корона не была крепко приколота; скипетр во время шествия из дворца в Успенский собор нес наместник Царства Польского князь М. Д. [
Я уже говорил, что дом, в котором я помещался, был на набережной р. Москвы, против дворца, так что я, жена и все жившие у нас видели Государя, когда он выходил в мантии и короне на балкон дворца и кланялся бесчисленной толпе народа, беспрерывно кричавшей оглушительное ура. Везде, где показывался Государь, была бездна народу; толпа цеплялась за колеса и крылья Государева экипажа, и даже некоторые вскакивали на крылья, чтобы, хотя на минуту, взглянуть поближе на обожаемого Монарха.
Я был в числе приглашенных на бал во дворец и на других торжествах и празднествах.
Государь почти ежедневно бывал в Ходынском лагере; Чевкин приказал мне находиться в лагере все время, пока в нем находился Государь, который каждый раз, когда бывал в лагере, проезжал мимо второй водоподъемной башни, у которой я постоянно находился. Государь отвечал на мой поклон, но ни разу не обратился ко мне с каким-либо вопросом и не осматривал ни водоподъемной машины, ни башни. Невольно вспоминал я об его отце, который, конечно, осмотрел бы все водоснабжение.
Брат мой Николай был постоянно в свите Государя; он очень любил двух полковых командиров 4-го пехотного корпуса Веревкина{588} и Зеленого{589} {(впоследствии член Государственного Совета и генерал от инфантерии). Брат мой} очень желал производства последнего в генерал-майоры; когда же он не попал в число произведенных в день коронования 26 августа, то брат мой всячески хлопотал о том, чтобы Зеленый был произведен 30 августа, но безуспешно. Зеленый тогда просил отставки, но его уволили только от командования полком. В это время M. Н. Муравьев был назначен министром государственных имуществ; он взял Зеленого к себе по особым поручениям; потом сделал его товарищем министра, а 1 января 1862 г., при увольнении Муравьева, Зеленый был назначен министром государственных имуществ. Таким образом, неуспех хлопот брата о производстве Зеленого в генералы послужил последнему на пользу.