Я упоминал выше, что в феврале 1857 г. я был в Петербурге. Целью моего приезда было указание, – новому директору завода герцога Лейхтенбергского, полковнику корпуса горных инженеров, Владимиру Карловичу Рашету{596} (впоследствии тайный советник и директор Горного департамента), поступившему на место умершего генерал-майора [Ивана Александровича] Фуллона, – несообразностей в изготовляемых этим заводом водоподъемных паровых машинах для Московских водопроводов и представление разным лицам, в том числе Чевкину, а через него и Государю, напечатанного мною «Руководства по устройству водопроводов». {Все, относящееся до составления и напечатания этого «Руководства», я изложил в начале этой главы «Моих воспоминаний»; здесь скажу только, что} представленный Государю экземпляр был напечатан на одинаковой со всеми прочими бумаге по следующей причине. Я просил в типографии Готье, где печаталась эта книга, напечатать 10 экземпляров на самой лучшей бумаге и не наблюдал за выбором, сделанным типографией, которая их напечатала на такой толстой бумаге, что экземпляр «Руководства» своим объемом походил на крупно напечатанную Библию. Это заставило меня оставить все 10 экземпляров у себя; но так как вскоре, как я уже упоминал выше, книга эта сделалась редкостью, то я и эти 10 экземпляров роздал разным лицам и последний из них отдал в библиотеку Русского технического общества.

В эту же бытность мою в Петербурге зимой 1857 года Чевкин предложил мне взять в помощники начальника Московских водопроводов инженер-полковника Андрея Васильевича Черкаева{597}, который в это время был начальником отделения в Департаменте искусственных дел. Чевкин очень выхвалял Черкаева, с которым решался расстаться только по причине болезни последнего, сильно развившейся на занимаемой им должности. Чевкин же надеялся, что воздух Москвы и движение для осмотра водопроводных работ улучшат его здоровье. Черкаев был, конечно, человек образованный и честный, но по своему нерешительному характеру и болезненному состоянию ни на что не мог быть употреблен. Он пробыл полтора года моим помощником, но помощи мне ни в чем не оказал. Его нельзя было посылать осматривать работы, потому что болезнь ему не дозволяла ходить пешком, а езда на извозчиках была для него невозможна по крайней его бедности при довольно многочисленном семействе.

Он жил в отдаленной части Москвы, а потому по той же причине не мог ежедневно бывать в моей канцелярии, для занятия письменными делами; впрочем, если бы он и приходил в нее, то, при его нерешительности и медленности, мне труднее было бы объяснять ему то, что надо написать, чем написать самому. И так он все время ничего не делал; в ноябре 1857 г. он вызвался составить проект фонтана, в котором полагался кирпичный свод диаметром в 1 сажень; он вздумал определять устойчивость этого свода высшими математическими исчислениями; до этого времени без всяких излишних выкладок было уже проектировано и построено в Москве до 30 фонтанов со сводами, имевшими гораздо больший диаметр; Черкаев надоел мне и инженеру Попову вопросами, относившимися к составлению проекта малого фонтана.