Завтра, 12 августа, я иду в Вилягош (Vilagos), послезавтра, 13 числа – в Борош-Иено, а 14 числа – в Беель, о чем я сообщаю Вам для того, чтобы Вы с своими войсками могли направиться между австрийскими и моими войсками и таким образом окружить меня и отделить от первых. Если это движение не будет иметь успеха и австрийские войска станут следовать за мною, то я с решимостью отражу нападение их и путь свой направлю к Гросс-Вардейну для настижения по этой дороге русской армии, единственно перед которою войска мои изъявили готовность добровольно сложить оружие. Я ожидаю Вашего ответа в самое кратчайшее время и проч.
Альт-Арад. 11 августа в 9 часов вечера.
Приложение 3 к главе VII[149]
Приложение 3 к главе VII[149]
Для большего разъяснения личности графа A. А. [
18-го марта 1818 г. Государь Александр Павлович открыл сейм в Варшаве знаменитой речью, по поводу которой Арсений Анд. Закревский писал Павлу Дм. Киселеву 31-го марта того же года:
Речь прекрасна, но последствия для России могут быть ужаснейшие, что ты легко усмотришь из смысла ее. Я не ожидал, чтобы ОН так скоро объявил свои мысли по сему предмету…
Речь прекрасна, но последствия для России могут быть ужаснейшие, что ты легко усмотришь из смысла ее. Я не ожидал, чтобы ОН так скоро объявил свои мысли по сему предмету…
Киселев отвечал Закревскому 11 апреля 1818 г.:
…благодарю тебя за все доставленное ко мне, а особенно за твое воспоминание. Речь Царя для поляков есть чудесная, и здешние возмечтали о будущем своем блаженстве, но у нас толки будут разные; удивление же твое насчет откровенности я весьма разделяю, но к удивлению нам, кажется, не привыкать.
…благодарю тебя за все доставленное ко мне, а особенно за твое воспоминание. Речь Царя для поляков есть чудесная, и здешние возмечтали о будущем своем блаженстве, но у нас толки будут разные; удивление же твое насчет откровенности я весьма разделяю, но к удивлению нам, кажется, не привыкать.
31-го августа 1819 г. Закревский писал Киселеву:
О Чугуевских поселениях мы давно знаем, ибо 4 полка пехоты из 1-й армии пошли туда на помощь. Змей (Аракчеев) также туда отправился и вскоре туда ожидается. Признаться надо, что он единственный государственный злодей. У нас теперь существуют две чумы: одна – ваша, которая, при мерах осторожности, исчезнет, а другая – Аракчеев, не преж де изведется с земли, как после смерти, которой ожидать нам долго. Надо признаться, что он вреднейший человек в России. Мне кажется, что со временем Клейнмихель будет хуже его{659}.