Саймон Торми, представитель молодого поколения британцев, по происхождению ирландец, преподает политику и критическую теорию[2046] в Ноттингемском университете, где также работает известный специалист по творчеству Делёза и Гваттари Филип Гудчайлд[2047]. Когда он открывает для себя эти работы, его взгляд на мир радикально меняется: «Для меня открытие Делёза и Гваттари означало выход в цветной мир, который раньше был исключительно черно-белым»[2048]. При этом ничто не предрасполагало Торми к такому переходу: «Я и представить не мог глубину, выразительность, силу их мысли»[2049]. В области художественного творчества Делёз стал источником вдохновения для некоторых художников. Это относится, к примеру, к британскому писателю Яну Пиндару, который старается создавать ризоматические произведения. То же самое можно сказать и о театральном деятеле Бенджамине Мэе, который намеревался поставить на сцене само понятие «тела без органов», особым образом руководя актерами.

Земля обетованная: Япония

Земля обетованная: Япония

Япония, весьма далекая от англосаксонского мира, становится страной, в которой делезо-гваттарианство находит куда более радушный прием. Отказ от всякой трансцендентности и имманентная мысль Делёза и Гваттари вполне созвучны японскому буддизму. Мы уже говорили о Хиденобу Сузуки, которому мы обязаны настоящим сокровищем – архивом записей курсов Делёза в Париже-VIII с 1979 по 1987 год[2050]. Вместе с ним с середины 1970-х годов посещал курсы и будущий ведущий переводчик Делёза на японский язык Куниичи Уно. Защитив магистерскую диссертацию по Рембо, Уно предлагает Делёзу руководить его диссертацией об Антонене Арто, которую он защищает в 1980 году. Во Франции Уно вплоть до 1983 года входит в одну группу с Сузуки и некоторым числом других японских студентов: «Мы занимались переводом „Тысячи плато“, и я спросил у Делёза: почему книга так называется? Он ответил мне: «Ты знаешь плато Мильваш? Для меня это оно, не знаю, как для Феликса, но для меня это так»[2051]. Эти пять студентов включаются в переводческий проект под руководством известного японского профессора, переводчика «Ризомы» Куичи Тойосаки. Сложность перевода некоторых понятий потребовала многочисленных пояснений со стороны самих авторов: «У нас была возможность работать вместе с Делёзом и Гваттари, обсуждая с ними сложные моменты и во многом загадочные термины»[2052].

Когда в 1983 году Уно возвращается в Японию, он начинает сотрудничать с журналом современной философии Gendaï-Shiso, поддерживающим структурализм и французскую мысль в целом. Благодаря ему японскую аудиторию удается познакомить с творчеством Делёза и Гваттари. Но настоящую известность в Японии они приобретают в середине 1980-х годов благодаря публикации японского перевода «Анти-Эдипа». Уно, ставший преподавателем на факультете литературоведения в Университете Риккио в Токио, перевел «Изможденного», «Фуко», «Складку», а также участвовал в переводе «Тысячи плато». В каждую из поездок в Париж вплоть до 1992 года Уно посещает Делёза у него дома: «Когда я закончил перевод „Складки“, он сказал мне, что хотел бы еще поработать над отношением между Лейбницем и Востоком» [2053]. В Японии особое признание получила «Тысяча плато», особенно в кругах архитекторов и социологов: «Тело без органов – нам, японцам, это о многом говорит»[2054].