При всех возможностях проводить в советское время весьма длительные централизованные сборы нам так и не удалось стабилизировать состав. По разным причинам. По причине травм в том числе».

После расшифровки результатов тестирования тренеры внесли некоторые коррективы в программу подготовки и 24 мая приступили к заключительному этапу тренировочной работы. Тестирование, к слову, подтвердило визуальные наблюдения, о которых Лобановский поведал в Ганновере игрокам: одни из них находились в удовлетворительном состоянии, другие — чуть ниже удовлетворительного. Была ещё и третья группа, весьма, стоит заметить, малочисленная — её представители пребывали в хорошем состоянии. После шести дней напряжённой работы провели новое тестирование — положительные сдвиги нельзя было не заметить. На заключительном этапе московского сбора ни у Лобановского, ни у его коллег не было по работе претензий ни к одному из футболистов.

После Израиля советская команда провела два тренировочных матча в ФРГ — с молодёжным составом «Шальке-04» (7:0) и «Ганновером» (4:0). В Германии к тем, кто выезжал в Тель-Авив, добавилась ещё одна группа футболистов, прилетевших из Москвы. Играли все. После «Ганновера» Лобановский попросил помощников собрать игроков для небольшого разговора. Сказал, что состояние большинства из них оценивается тренерами не более чем удовлетворительно, а некоторых — и того меньше, и попросил футболистов сосредоточиться на той работе, которую предстояло выполнить за время, оставшееся до чемпионата мира, и забыть обо всех локальных неудачах первой половины сезона.

Между поездкой в Германию и началом сбора в Новогорске тренеры отпустили футболистов. Фактически на двое суток: со второй половины 21 мая до второй половины 23 мая. У них не было сомнений в том, что это необходимо было сделать. Во всяком случае, с точки зрения психологии. «Если бы мы из Шереметьева, — говорил Лобановский, — отвезли игроков на базу и не выпускали бы их с её территории до дня отлёта в Италию — 4 июня чартерным рейсом, — то вполне могли стать свидетелями психологического срыва».

Лобановскому с коллегами было не до отдыха. Они провели свободный день не вместе, но постоянно созванивались — друг с другом, с врачами, с представителями научной группы, — дабы определиться окончательно по каждому кандидату на 22 места в составе сборной. Лобановский с Симоняном отправились в Госкомспорт СССР на неизбежную перед каждым серьёзным турниром процедуру: сначала проходило заседание тренерского совета с участием ряда тренеров клубов высшей лиги, потом — полуторачасовое заседание бюро исполкома Федерации. Вопросы на обоих собраниях обсуждались одни и те же: состав, степень выполнения программы подготовки, характер заключительного этапа. Лобановский напомнил, что матч с Израилем должен был, согласно предварительной договорённости, состояться 28 мая, а не 15-го. Тренерам ничего не оставалось делать, как перекраивать план подготовки. Они не могли отказываться от этой игры — перед чемпионатом мира днём с огнём нельзя найти свободной квалифицированной команды для тренировочного матча. Быть может, из-за внезапных перемен и игра у команды вышла скомканной.