Математически выведенная теорема лауреата Нобелевской премии Кеннета Эрроу утверждает, что единственное рациональное правило, по которому могут приниматься коллективные решения, — это диктатура. Эрроу обнаружил: собрав людей и заставив их голосовать, невозможно застраховаться от совершенно идиотских результатов. Коллективный выбор будет универсальным, ответственным и разумным только тогда, когда он осуществляется одним-единственным человеком из данного коллектива при полном игнорировании мнения остальных.

Диктатура Лобановского исключала игнорирование — тем более полного — мнения остальных. Прежде чем принять решение, — «универсальное, ответственное и разумное», — он старался получить от других не только дополнительную информацию, но и суждение по каждой возникавшей ситуации. Им двигало убеждение, что даже в среде единомышленников, если они, конечно, единомыслят не в угоду какой-то фигуре, не из-под палки, заставляющей поступать так в условиях жёсткой финансовой зависимости, а осознанно, должны возникать различные взгляды, пусть даже и происходит это в рамках одного направления. Блестящий мастер анализа, Лобановский выискивал в спорах с единомышленниками рациональные крупинки, уязвимые места, выпуклее для него становились собственные ошибки.

Один из самых важных перед каждым матчем моментов — выбор состава. Учитывается при этом масса деталей, прежде всего состояние собственных игроков, турнирная стратегия, уровень соперника, его возможности и мотивация, тактика...

«Диктатура, как я её представляю, — говорит Анатолий Коньков, — это стремление задавить своим личным авторитетом всех и вся и уж точно не прислушиваться к мнению окружающих. Лобановский любил своё дело самозабвенно, истово, знал себе цену как тренеру, не переносил, если кто-то из футболистов выпадал из учебно-тренировочного процесса, был с такими людьми очень строг, порой даже беспощаден, однако диктаторских замашек я в нём не замечал. Диктатор всё делает для себя и под себя, а Лобановский — только для футболистов. Если бы всё обстояло иначе, вряд ли в “Динамо” существовал бы тренерский совет из шести человек, в который я имел честь входить, пока выступал за киевский клуб. Это был вполне демократический институт.

Вопросы обсуждали сугубо профессиональные. За рамки футбола мы не выходили, в личную жизнь футболистов не вмешивались. Наиболее острой полемикой, как правило, сопровождался ввод молодого игрока в основной состав. Для “Динамо”, где люди притирались друг к другу годами, это был самый сложный вопрос. Прежде чем принять окончательное решение, Лобановский стремился получить как можно больше информации о новичке, и мы старались ему в этом помочь».